Приглашаем посетить сайт
1. КРАТКИЙ ОЧЕРК ИСТОРИИ ОЛЬВИИ
В VIII-VI вв.1 эллины, жившие на Балканском полуострове и на побережье Малой Азии, вывели множество колоний на берега Средиземного и Черного морей. Эти три века античной истории называют периодом Великой греческой колонизации2. Основной причиной переселения греков стала нехватка земли, которая не могла прокормить многие области Эллады, где в то время стало быстро расти население. Были и другие причины вывода колоний. Эллины искали рынки сбыта для расширявшегося в то время ремесленного производства и поэтому обосновывались на новых землях. Ремесленникам требовалось все больше не достававшего на родине сырья, в первую очередь металлов, и некоторые колонии появились в местах, откуда можно было получить искомое сырье. Наконец, причиной вывода колоний неоднократно служила политическая борьба в греческих полисах, в результате которой побежденных вынуждали покинуть отечество.
Эллинская колония с момента своего основания становилась полностью самостоятельной и независимой, однако чаще всего она поддерживала связи с метрополией в области экономики, культуры, религии, а порой заключала с ней политические союзы. Это прекрасно видно на примере декрета об исополитии (равных гражданских правах) Милета и его колонии Ольвии3.
Милет был крупнейшим городом Ионии, греческой области на азиатских берегах Эгейского моря и близлежащих островах. Он стал метрополией рекордного количества колоний. Одни древние авторы насчитывали их 75 (Sen. Cons. Helv. VII, 2), другие - даже 90 (Plin. NH. V, 112). Сейчас невозможно установить их истинное число, но определенно можно сказать, что милетяне основали несколько десятков поселений, привлекая жителей других ионийских городов4. С VII в. они постепенно продвигались на север, выводя колонии сначала на подступах к Боспору Фракийскому (совр. Босфор), а затем на берега Понта Евксинского (совр. Черное море). Так возникли Кизик на Пропонтиде (совр. Мраморное море), Аполлония, Одесс, Томы, Истрия - в Западном Причерноморье, после чего в середине VII в. наступила очередь освоения северного побережья Понта. Здесь милетяне основали Тиру, Ольвию, Феодосию, Пантикапей и другие города-государства (античные полисы). Среди северопричерноморских колоний лишь Херсонес имел иную метрополию - Гераклею Понтийскую, лежавшую на противоположном берегу Черного моря.
Древнейшее поселение в Северном Причерноморье милетяне построили на полуострове близ устья Борисфена (совр. Днепр) и назвали его по имени этой реки Борисфеном (или, по другим источникам, Борисфенидой). Со временем, после подъема уровня Черного моря, полуостров превратился в остров, и теперь остатки Борисфена частично находятся на маленьком острове Березань, частично скрыты под водой так же, как прибрежные кварталы всех античных причерноморских городов.
В сохранившейся древней литературе уцелело сообщение о годе основания Борисфена: 647/646-й (Euseb. Chron. сап. Р. 95 b). Время возникновения остальных северопричерноморских поселений определяется по археологическим материалам и относится к первой половине - середине VI в. В этот период возникла и Ольвия.
Сейчас трудно определить, была ли она сначала просто поселком, входившим в сферу влияния Борисфена, или ее сразу же заложили как новую колонию. Археологические находки безусловно свидетельствуют, что во второй половине VI в. Ольвия стала главным политическим, экономическим и культурным центром Нижнего Побужья, а Борисфен постепенно терял свое ведущее положение и к концу VI в. вошел в состав Ольвийского государства5.
Основание нового греческого полиса традиционно должен был благословить оракул Аполлона. Милетяне в таких случаях обращались в свой храм Аполлона Дидимского. Там уже хорошо знали от жителей Борисфена о природных богатствах Нижнего Побужья - его плодородных землях, полноводных реках, изобилующих рыбой, прекрасных пастбищах, месторождениях железной руды и соли. Поэтому оракул уверенно предрек счастливую участь основателям и их потомкам в новой колонии, назвав ее Счастливым городом: Όλβίη πόλις. Так родилось название Ольвия. Оно не было особенно оригинальным, поскольку в греческой ойкумене насчитывалось около десятка Ольвий (Steph. Bys. s. ν. Olbia).
Следует отметить, что в сочинениях античных писателей Ольвия постоянно называется Борисфеном, а ее жители - борисфенитами. В то же время, все найденные официальные документы (декреты народного собрания города, его монеты и др.) свидетельствуют о единственном наименовании города Ольвией и ее гражданах ольвиополитах (рис. 3, 4). Особенно удивительно то, что посетившие Ольвию Геродот и Дион Хрисостом в своих сочинениях пишут о Борисфене и борисфенитах, хотя и знают истинное наименование6. Некоторые древние писатели объясняли, что Ольвия и Борисфен - один и тот же город (Ps-Scymn. 804-809; Strab. VI, 13, 17; Plin. NH. IV, 82; Ptol. III. 5, 14; St. Bys. s. v. Borysthenes).
Как было сказано выше, Ольвия и Борисфен - два разных поселения. Однако, когда политический центр Нижнего Побужья переместился из Борисфена в Ольвию, греки из других эллинских городов продолжали называть новое государство Борисфеном. Ведь оно лежало в устье известной одноименной реки, и первоначальное поселение Борисфен вошло в его состав. Для мореплавателей же прежнее название Борисфен звучало гораздо выразительнее, чем новое: ведь Ольвий было несколько, а Борисфен - один. Так из устной речи наименование перешло в литературную традицию. Сами ольвиополиты прекрасно знали, что их полис известен в Элладе как Борисфен, и потому в надписях, помещавшихся за пределами Ольвийского государства, называли себя борисфенитами, а свою родину - Борисфеном7.
Первые десятилетия существования Ольвии прошли мирно. Ведь она расположилась на землях, где не было местного земледельческого населения, а кочевые скифы еще только начали осваивать северопричерноморские степи. Основными партнерами в торговле с местным населением стали лесостепные племена, к которым вели водные пути по Гипанису и Борисфену (совр. Южный Буг и Днепр).
Образование нового греческого полиса обычно носило организованный характер. Место колонии заранее выбирали во время предварительных разведок. Переселенцы (их бывало не более ста человек) во главе с руководителем-ойкистом отправлялись на кораблях основывать колонию. Под началом ойкиста они определяли границы будущего города, места для святилищ и общественных зданий, делили участки для жилой застройки, а в окрестностях города распределяли между колонистами земельные наделы и сразу же начинали их обрабатывать. В новом полисе устанавливались сложившиеся в метрополии политические институты и культы богов8 .
Археологические раскопки показывают, что во второй половине VI в. в Ольвии уже сформировался центр государства. Здесь существовала центральная площадь - агора, где проходили народные собрания, и два теменоса (священных участка) с небольшими храмами и алтарями. В это время начала выпускаться собственная медная монета в виде дельфина, появился контроль над системой мер и весов, было построено общественное здание, где помещался пританей. В греческих городах в нем находился очаг, посвященный Гестии, богине-покровительнице неугасимого огня, объединяющего мир богов, человеческое общество и каждую семью. При таней считался символическим центром государства, в нем за государственный счет получали угощение особо заслуженные граждане и почетные иностранные гости 9.
В Ольвии, как и в прочих греческих городах, наряду с полноправными гражданами жили метеки (свободное население, не имевшее гражданских прав) и рабы, в основном негреческого происхождения. Однако среди них встречались и эллины, так как не каждого поселившегося в городе грека принимали в гражданское общество, а в долговое рабство в это время попадал даже гражданин, не говоря уже о метеках. Такой социальный состав населения Ольвии архаического периода, отраженный в двух сохранившихся письмах местных жителей, не изменялся в дальнейшем10.
В начале V в. в Ольвии и ее округе произошли существенные изменения. Город рос и процветал, здесь строились каменные дома и общественные здания, возводились оборонительные стены и башни. Многочисленные же сельские поселения исчезли, поэтому окрестности Ольвии опустели, их жители переселились в город, а наиболее бедные построили землянки и полуземлянки около западной городской стены 11. Если в начальный период колонизации Нижнего Побужья ведущую роль в экономике играло сельское хозяйство, то теперь эта роль перешла к торговле. Все это наглядно отразилось в археологических памятниках; причины же происшедших изменений по-разному истолковываются современными исследователями. Одни объясняют это набегами скифских кочевых племен12; однако ни на одном из сельских поселений не зафиксировано следов пожарищ и сильных разрушений. Другие полагают, что Ольвия попала в зависимость от скифов, и им было выгодно, чтобы там развивалась торговля, а не сельское хозяйство13. Доказательством скифского протектората считается чеканка ольвийских серебряных статеров с негреческим именем Эминак и рассказ Геродота о том, что скифский царь Скил имел в Ольвии свой дом и подолгу жил в городе. Однако имя Эминак известно в
Малой Азии, на родине ольвийских колонистов, кроме того, есть свидетельства источников, что греки иногда носили варварские имена. Поэтому монеты с именем Эминака не могут быть достаточным аргументом в пользу зависимости Ольвии от скифов. Геродот же в своем рассказе о Скиле говорит о его полугреческом происхождении и приверженности к эллинскому образу жизни, но ничего не сообщает о влиянии скифов на существование Ольвии.
Скорее всего, в Нижнем Побужье в процессе колонизации стихийно возникли самостоятельные сельские поселения, а затем их жители влились в состав Ольвийского полиса, многие стали его гражданами и переселились в город. Часть из них продолжала заниматься сельским хозяйством в ближайших окрестностях Ольвии, благодаря чему она получала достаточно продовольствия, а другая часть включилась в ремесленную жизнь или нашла работу на стремительно развивавшемся тогда городском строительстве14.
В VI-V вв. Ольвия имела оживленные экономические связи с городами Ионии и с полисами на островах Хиос, Самос, Родос, в меньшей степени с Коринфом и Афинами. С середины V в. ведущую роль в торговле Ольвии начинают играть Афины, и после 430 г., когда Перикл предпринял экспедицию в города на Понте Евксинском, Ольвия на некоторое время вошла в Афинский морской союз и платила ежегодный взнос в размере одного таланта15. Влияние Афин сказалось на многих сторонах жизни оль-виополитов. В их ионийский диалект, как показывают эпиграфические памятники, проникли аттицизмы, афинские черты наблюдаются в шрифте надписей V в. 16 В городе и на некрополе появились статуи и рельефы афинских скульпторов17, в строительстве использовались привезенные из Аттики архитектурные детали, и, возможно, некоторые общественные здания построили афинские архитекторы18. Из Афин ввозилось огромное количество расписной столовой посуды, и она вошла в парадный сервиз всех сколько-нибудь состоятельных жителей Ольвии.
В IV в. сохраняется ведущая роль Афин в поставках в Ольвию керамики и предметов культуры, вино привозят из Менды и острова Фасоса. Важное место заняла внутренняя причерноморская торговля: с южных берегов Понта, из Гераклеи и Синопы, поступало вино, растительное масло, простая хозяйственная посуда и черепица.
Ольвия поддерживала торговые связи со своими ближними и дальними северными соседями. В обмен на продукты земледелия и животноводства оседлые племена покупали греческие ремесленные изделия, керамические, бронзовые, серебряные и золотые сосуды. Вероятно, одним из средств платежа местных племен были их пленники, которые затем выставлялись на античных рынках рабов. Афины, например, специально покупали скифских стрелков, чтобы использовать их в качестве государственных рабов-полицейских (Aristoph. Lys. 451, 455; Thesm. 1116, 1193; Andoc. III, 5)19. Таким образом, Ольвия торговала не только своей продукцией, но и служила посредником между Элладой и племенами Восточной Европы, получая от этого значительную выгоду.
средний урожай зерновых (пшеница, ячмень, просо) составлял 35-50 тыс. тонн в год, поэтому в урожайные годы Ольвия могла экспортировать хлеб, в котором всегда нуждалась Эллада20. В самой Ольвии и на Бе-резани трудилось много ремесленников, изготовлявших керамическую посуду, всевозможные металлические изделия для нужд строительства, сельского хозяйства и рыболовства. Таким образом, Ольвийское государство включало два города - Ольвию и Борисфен, - а также обширную территорию с многочисленными поселениями и усадьбами.
По своему политическому устройству Ольвия была демократической рабовладельческой республикой. Возможно, в отдельные периоды ею управляли тираны и олигархи21. В выборах административных органов принимали участие только мужчины - полноправные граждане Ольвии. Они составляли Народное собрание - законодательный орган государства. Этими функциями обладал также постоянно действовавший, избранный гражданами Совет. В нем обсуждались все важнейшие государственные вопросы и затем выносились на народное собрание. Поэтому государственные декреты начинались обычно словами: «Совет и Народ (так кратко называлось народное собрание) постановили...»
Совет наблюдал также за работой исполнительной власти. Ее осуществляли избранные открытым голосованием граждане, входившие в разные коллегии. Высшей среди них была коллегия архонтов из пяти человек. Они руководили прочими коллегиями, следили за состоянием финансов и выпуском денег. Практическими финансовыми вопросами занимались коллегия Семи и коллегия Девяти. Первая вместе с архонтами вносила в Совет предложения об издании почетных декретов в честь особо заслуженных граждан. Военными делами занималась коллегия стратегов из шести человек. Коллегия агораномов наблюдала за порядком в городской жизни; они отвечали за соблюдением правил торговли на рынках и качеством товаров, за правильностью мер и весов, для которых существовали государственные стандарты, за водоснабжение и канализацию22.
В 332/31 г. к стенам Ольвии подошло войско Зопириона, одного из полководцев Александра Македонского. Ольвия с большим трудом выдержала осаду и заставила отступить большую армию. Для увеличения рядов защитников города и ослабления внутренних социальных противоречий граждане Ольвии приняли чрезвычайные меры: провели кассацию долгов, дали права гражданства проживавшим в Ольвии иностранцам и освободили рабов (Macr. Sat. 1,11, 33). Следы пожарищ последней трети IV в., обнаруженные при раскопках Западных ворот и в Нижнем городе, вероятно, относятся ко времени осады Зопириона23.
величины: 50-55 га, застроились склоны между Верхним городом и его прибрежными частями, были перепланированы целые кварталы и возведены новые храмы и общественные здания. Государство провело денежную реформу и, наряду с массовыми медными, стало выпускать золотые и серебряные монеты24.
В последней трети III в. в Ольвии наступила долгая полоса затяжного кризиса. Наряду с экономическими затруднениями и военной угрозой со стороны соседей, в конце III в. Ольвию постигла природная катастрофа: оползень уничтожил множество домов в Террасном и Нижнем городе и лишил крова и состояния многие ольвийские семьи25. В конце III-II вв. изменилось более или менее стабильное окружение Ольвии. На территорию Скифии мигрировали новые племена и стали угрожать нашествиями всем греческим полисам Западного и Северного Причерноморья.
Этот период окончился в середине I в. полным уничтожением города нашествием гетов. Тексты декретов III-II вв. (в честь Протогена, Антестерия, Никерата и др.) свидетельствуют об огромном имущественном неравенстве ольвиополитов, о бедственном положении городских финансов, о голодных неурожайных годах, о раздорах среди граждан, о недостатке средств на ремонт общественных зданий и оборонительных сооружений. Эти трудности усугублялись постоянной угрозой нападения сарматов, галатов, скифов и других воинственных племен, хлынувших в Северное
Причерноморье. Иногда от них удавалось откупиться дарами, иногда приходилось вступать в кровопролитные сражения26.
В результате всего происшедшего сельское хозяйство и ремесла в Ольвийской округе пришли в упадок. Государство лишилось своей важнейшей основы - товарного производства сельскохозяйственной продукции и не всегда даже могло обеспечить себя продовольствием.
В последние годы II в. Ольвия освободилась от скифского протектората в результате победоносной войны Херсонеса со скифами. Вскоре Ольвия вместе с Херсонесом и Боспором вошла на правах автономного города в состав державы понтийского царя Митридата VI Евпатора27. Присланные им отряды воинов защитили Ольвию от набегов варваров. Царь объединил многие греческие государства в борьбе против Рима. Но римляне победили Митридата, и он в 63 г. покончил жизнь самоубийством в Пантикапее.
После смерти Митридата варвары несколько раз врывались в Ольвию. Город постепенно опустевал и был окончательно разорен гетами между 55 и 48 гг. Предводитель гетов Буребиста со своим войском, состоявшим из племен Днестро-Дунайского междуречья, опустошил многие греческие полисы Западного Причерноморья и дошел до Ольвии. К тому времени она стала совсем небольшим городком, изнуренным варварскими набегами. Поэтому завоеватели легко захватили Ольвию и полностью разграбили и разрушили ее. Уцелевшие ольвиополиты покинули город и, по-видимому, переселились на нижнеднепровские поселения28.
Жизнь на развалинах Ольвии возобновилась через несколько десятилетий, когда римляне покорили гетов. Вернувшиеся греки возродили город с традиционными полисной структурой и основными органами управления. Государственные декреты вновь стали издаваться от имени Совета и Народа. Городская экономика стабилизировалась, начиная со второй половины I в. н. э., наладились торговые связи с эллинскими городами, возобновилась чеканка монет, отстроились оборонительные стены. Они защищали Ольвию от постоянной угрозы со стороны скифов и сарматов. Как и прежде, от них либо откупались подарками и данью, либо вступали с ними в сражения.
В заново сформировавшееся общество граждан, наряду с потомками ольвиополитов, вошли эллинизированные представители местных ираноязычных племен, у которых ольвиополиты укрывались во времена нашествия гетов. Это можно заключить по заметному количеству ираноязычных имен в ольвийских надписях первых веков нашей эры. Однако, судя по материальной культуре Ольвии, носители этих имен ощущали себя эллинами, говорили по-гречески, почитали эллинских богов и в быту мало отличались от потомственных ольвиополитов.
В 95 г. н. э. Ольвию посетил оратор Дион Хрисостом. Он намеревался написать большое сочинение о гетах и хотел из Ольвии добраться до мест их обитания, чтобы увидеть их своими глазами. История же Ольвии интересовала оратора потому, что ее прошлое было связано с опустошительными походами вождя гетов Буребисты.
«Борисфенитской речи». Он произнес ее перед жителями малоазийского города Пруса, а затем включил в обширное собрание своих сочинений. В этой речи содержится единственное сохранившееся письменное упоминание о гетском разгроме Ольвии и о прекращении жизни в городе на несколько десятилетий. Это подтверждается отсутствием на городище культурного слоя второй половины I в. до н. э.
Дион кратко, но выразительно, описал внешний облик Ольвии и ее жителей. Прибрежная часть города оказалась частично заболоченной, частично затопленной водами Гипаниса, образовавшего лиман. Дома ольвиополитов были небольшими и бедными, а в храмах не сохранилось ни одной неповрежденной статуи. Ольвия занимала небольшое пространство по сравнению с ее прежней территорией, так что руины старых оборонительных стен и башен стояли далеко за пределами новых низких и непрочных городских стен. Во время частых нападений варваров городские ворота запирались, и на стене поднимался боевой знак. Мужское население находилось в состоянии постоянной боевой готовности. Ольвиополиты носили скифскую одежду с шароварами и говорили по-гречески с местным акцентом. Но при этом они хранили старые эллинские обычаи, поклонялись греческим богам и особенно любили «Илиаду» Гомера.
После гетского разгрома Ольвия достигла наибольшего благополучия уже после посещения Диона Хрисостома - во второй половине II - первой трети III в. В это время здесь стоял римский гарнизон, защищавший город от набегов варваров. Некоторое время Ольвия входила в состав римской провинции Нижняя Мезия и подчинялась ее римскому наместнику. Таким образом, Ольвия оказалась крайним северо-восточным форпостом Римской империи. Благодаря этому сюда проникли некоторые элементы провинциальной римской культуры. Ольвиополиты познакомились с латинским языком, но в целом Ольвия всегда оставалась греческим городом.
Во второй половине III в. римский гарнизон покинул Ольвию, когда Римская империя оказалась не в состоянии удерживать свои столь дальние рубежи. Следы больших пожарищ на городище показывают, что Ольвия уже не могла самостоятельно отражать набеги варварских племен. Жизнь в городе угасала и окончательно прервалась в третьей четверти IV в. н. э. вместе с наступлением общего заката античной эпохи древней истории29.
Сноски
2 О греческой колонизации и ее причинах написано множество исследований. См. раздел «Историография греческой колонизации» в кн.: Яйленко В. П. Греческая колонизация VII-III вв. до н. э. М., 1982. С. 4-46.
4 Ehrhardt N. Milet und seine Kolonien. Frankfurt am Main, 1983. S. 96.
5 Виноградов Ю. Г. Политическая история Ольвийского полиса. М., 1989. С 68; Давня iсторiя Украiни. Т. 2. Скiфо-антична доба. Киiв, 1998. С. 214.
7 IPE I № 24. См. Приложение № 3.
8 Ehrhardt N. Ор. cit. S. 70.
9 Виноградов Ю. Г. Указ. соч. С. 62-64; Крыжицкий С. Д., Лейпунская Н. А. Ольвия. Раскопки, история, культура. Николаев, 1997. С. 22-23.
10 Виноградов Ю. Г. Указ. соч. С. 75-76; Яйленко В. П. Человек в античной Ольвии / / Человек и общество в античном мире. М., 1998. С. 91-108.
І. Передмістя Ольвії // Археологія. 1979. №29. С. 3-34; Крыжицкий С. Д. Ольвия. Историографическое исследование архитектурных строительных комплексов. Киев, 1985. С. 57-86.
12 Крыжицкий С. Д., Буйских С. Б., Бураков А. В., Отрешко В. М. Сельская округа Ольвии. Киев, 1989. С. 95.
13 Виноградов Ю. Г. Указ. соч. С. 90-108.
14 Давня історія України... С. 302.
15 Латышев В. В. Исследование об истории и государственном строе Ольвии. СПб., 1887. С. 45-47; Карышковский П. О. Ольвия и Афинский союз / / МАСП. 1960. № 3. С. 57-101; Виноградов Ю. В. Указ. соч. С. 132.
17 ІРЕ I2 № 99; НО № 65; Соколов Г. М. Античное Причерноморье. Л., 1973. № 21; Лесницкая М. М. Античная мраморная стела из Одесского археологического музея // КСИА. 1976. № 145. С. 23-27.
18 Карасев А. Н. Раскопки Ольвийской агоры в 1967-1969 гг./ / КСИА. 1972. № 130. С. 39.
19 Доватур А. И. Рабство в Аттике в VI-V вв. до н. э. Л.. 1980. С. 48-49, 82.
20 Крыжицький С. Д., Щеглов О. М. Про зерновий потенціал античних держав Північного Причорноморья / / Археологія. 1991. № 1. С. 54.
22 Латышев В. В. Указ. соч. С. 256-301: Рубан В. В. Магістратура агора-номів в Ольвії / /Археологія. 1982. № 39. С. 39-40.
23 Крыжицкий С. Д., Лейпунская Н. А. Ольвия... С. 28.
25 Крыжицкий С. Д., Крапивина В. В. Четверть века раскопок Ольвии // Летопись Причерноморья. Вып. 1. Херсон, 1999. С. 17.
27 Виноградов Ю. Г. Указ. соч. С. 250-262.
28 Давня історія України... С. 396.
29 Давня історія України... С. 395-411, 465-466.