Приглашаем посетить сайт
I
"ВООБРАЖЕНЬЮ КРАЙ СВЯЩЕННЫЙ"
В МИРЕ ЛЕГЕНД
Впервые мы повстречались с Александром Кузьмичом летом 1937 года. Я руководил приехавшей в Херсонес группой студентов-историков Белорусского государственного университета. Как раз тогда руководство университета задумало создать небольшой учебный историко-археологический музей. Заведывание музеем было поручено мне.
Вспоминается ясный вечер с крупными мохнатыми звездами на темном ночном небе. Мы о Александром Кузьмичом лежали на траве, скудно пробивавшейся у остатков древней мостовой на окраине городища. На берегу смутно угадывались белые колонны недавно раскопанного византийского храма. Севастополь сиял огнями. В такие тихие вечера позднего лета здесь, у древних руин, как-то особенно ощущаешь аромат прошлого.
Тахтай протянул мне книгу. В смутном мерцающем свете звезд и далеких огней Севастопольской бухты я прочел: «Остров Белый и Таврика на Евксинском Понте». Это была диссертация профессора Ленинградского университета, ныне академика Ивана Ивановича Толстого. Я знал ее. Она была написана не сухим языком ученой диссертации, а звучала как вдохновенная поэма в прозе. Перед читателем вставали античные легенды об Ахилле, Прометее, Язоне, гипербореях и грифах.
На заре торгового мореплавания самое дальнее, наиболее северное из открытых эллинами морей слилось в народной фантазии с представлением о сказочном, пугающем воображение, жутком «загробном море». С далеким и холодным, опасным для плавания Черным морем греками было отожествлено страшное Море Смерти.
И точно: перед устьем Дуная - древнего Истра - в море лежал Левка - Белый остров героя Троянской войны Ахилла, его загробная обитель. Людей на острове не было: только животные спокойно бродили в священных кипарисовых рощах острова да гнездилось на острове несметное множество чаек, белых, влажных, пахнущих морем. Утренними зорями слетали они на морские волны и, омочив свои крылья в морской воде, спешили в храм - окропить его колонны и алтарь владыки Понта - Ахилла - брызгами чистой влаги со своих больших белых крыльев.
Таинственно звучали все эти необычные, сказочные имена...
На Черноморском побережье Кавказа - легендарная Колхида. Туда за золотым руном стремился на сказочном корабле «Арго» молодой смельчак Язон. Злой царь Пелий несправедливо отобрал у его отца престол, а когда Язон явился к нему, послал его на этот тяжкий искус: ведь золотое руно охранял грозный дракон. Да и самое море это - Понт - именовалось гостеприимным - Евксинским - лишь в том смысле, в каком гостеприимна могила, в каком гостеприимен Аид - бог подземного царства: многих «гостей» уже приняло это страшное море, многих примет еще... И всё же добыл Язон диковинную драгоценность, невредимым вернулся в родные края.
А на одной из высоких кавказских скал терпел муки Прометей, нарушивший веление Зевса. Злой и мстительный царь богов и людей Зевс не дал людям огня. И Прометей похитил огонь со светлых вершин Олимпа - горы, где, по преданию, обитали боги. Он отдал его людям. Он научил их плавить металлы, строить каменные хоромы, наукам, искусствам... Голубое небо блистало между разорванными тучами. Где-то далеко внизу, в безднах и ущельях этих снежных гор, шумели бурные потоки. Ноги и руки титана были крепко прикованы к утесу. Коршун клевал печень мученика. Капли сгустившейся черней крови струились по бедрам. Звенели цепи. Гигант метался от боли.
Не о Балаклавской ли бухте под Севастополем рассказывал хитроумный Одиссей, герой знаменитых древнегреческих народных поэм, которые молва уже в древности приписывала гениальному слепому певцу Гомеру? Ученые заявили, что во всем Средиземноморском мире нет второй такой бухты.
В славную пристань вошли мы, ее образуют утесы,
Круто с обеих сторон подымаясь и сдвинувшись подле
Устья великими, друг против друга из темныя бездны
Моря торчащими камнями, вход и исход заграждая.
Люди мои, с кораблями в просторную пристань проникнув,
Их утвердили в ее глубине и связали, у берега тесным
Рядом поставив: там волн никогда ни великих, ни малых
Нет, там равниною гладкою лоно морское сияет.
Вблизи, на мысе Фиолент, томилась далеко от родной Эллады Ифигения, юная жрица кровожадной Девы - богини обитавших здесь диких тавров. Греки называли эту богиню Артемидой, римляне - Дианой. Рассказывалось, что Ифигению перенесла сюда из Эллады сама богиня, когда отец Ифигении Агамемнон собирался принести ее в жертву Артемиде, заколов на алтаре: пусть боги дадут попутный ветер его кораблям, - Агамемнон во главе греков шел походом на Трою.
"Подвиги Геракла" - плита II века нашей эры (Херсонес). Изображены: укрощение бешеного критского быка; выведение из Аида трехглавого сторожевого пса Цербера; похищение золотых яблок из сада нимф Гесперид. Плита была найдена в христианской базилике: строители замостили пол храма такими плитами с рельефами языческих времен.
Однажды ветер прибил к береговым скалам Тавриды ладью с двумя молодыми греками, неразлучными друзьями - Орестом и Пиладом, преследуемыми гневом суровых богинь Эринний. По местному обычаю, чужеземцев надо было заколоть на алтаре Девы. Услышав родную эллинскую речь, Ифигения решила спасти одного из них и с ним переслать весть о себе на родину. Орест и Пилад стали спорить: каждый хотел умереть сам, чтобы спасти друга. Но Орест узнал в Ифигении свою сестру. И все трое бежали из Тавриды на далекую родину. И смягчились сердца Эринний; отныне стали они зваться Эвменидами - благостными...
Здесь, в причерноморских степях, окончил когда-то свои странствия сказочный богатырь Геракл. Рассказывали, что народ скифов - его потомки.
с птичьими головами - сторожили заветное золото. Там - «сторона ночи». Там - вечный мрак и низко стелющийся белесый туман: там. быть может, и вход в подземное царство Аида - Тартар...