Приглашаем посетить сайт

Сергеев В.С.: История Древней Греции
Глава II. Историография древней Греции

[41]

Глава II

ИСТОРИОГРАФИЯ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

Начало систематического изучения истории древней Греции относится к эпохе Возрождения, когда в среде наиболее прогрессивных деятелей того времени пробуждается исключительный интерес к античности. В Италии, а потом и в других странах Западной Европы начинается период увлечения памятниками античной эпохи. Выступая против господства католической церкви и средневековой схоластики, деятели эпохи Возрождения (гуманисты) искали в античном прошлом обоснование своих взглядов. Они считали сложившуюся в античную эпоху культуру прежде всего культурой светской, которую, следовательно, можно было противопоставить церковной идеологии отживающей феодальной эпохи. В трудах античных историков, философов и поэтов поборники прогресса эпохи Возрождения находили, как им казалось, образцы гражданских установлений, обеспечивающих гармоническое развитие человеческой личности; возрождение и утверждение прав этой личности, попранных феодальными порядками. Те же гармоничные начала с восторгом открывали они и в произведениях античных художников.

В это время начинается настоящая охота за памятниками античной культуры. Из книгохранилищ в результате усиленных поисков извлекаются все новые и новые рукописи произведений античных писателей, из развалин античных городов - древние скульптуры, художественная керамика, надписи, монеты и т. д. Особенно много памятников античной культуры попало в руки деятелей Возрождения после падения Византии.

Огромный интерес к античному прошлому, естественно, вызвал необходимость в более детальном и обстоятельном изуче

[42]

нии античных памятников. После изобретения книгопечатания сохранившиеся произведения античных писателей начинают издаваться При этом их издателям приходилось проводить довольно сложную работу по согласованию различных рукописных вариантов устранению разночтений, установлению наиболее правильного, канонического текста, комментированию этого текста и переводу греческих авторов на принятый тогда в науке латинский язык. Так, в 1488 г. Димитрием Халкондилом, греком по рождению, жившим в Италии, впервые были изданы «Илиада» и «Одиссея» Гомера. Комментированные издания и переводы античных авторов начинают издаваться не только в Италии, но и во Франции, Германии, Англии, Голландии. Стала ощущаться острая потребность в специальных пособиях: словарях, грамматиках, трудах по хронологии, мифологии, генеалогии античных богов и т. д.

Наибольшей известностью среди такого рода пособий в течение очень длительного времени пользовался словарь древнего греческого языка «Сокровищница греческого языка» («Thesarus linguae Graecae»), составленный и изданный в 1572 г. французским ученым Жозефом Скалигером. Потом этот словарь неоднократно переиздавался с различными дополнениями и изменениями (последний раз в 1865 г.). Начало изучению античной хронологии было положено трудами этого же ученого, изданными в 1583 и 1606 гг. В 1624 г. в Голландии Гергард Иоганн Фосс издает первый труд, специально посвященный греческим историкам. В самом начале XVIII в. там же выходит в свет монументальное собрание греческих древностей в 13 томах Якова Гроновиуса, а во Франции - многотомное издание памятников античного искусства Монфокона. В 20-х годах того же века в Германии Фабрициус издает 14-томный обзор греческой литературы.

Общей чертой этих и многих других работ по античной Греции, появившихся в XV-XVII вв., было слепое и восторженное преклонение перед античной культурой, безграничная идеализация и почти полное отсутствие критического подхода к античным источникам. Любое свидетельство античных авторов воспринималось представителями тогдашней науки с полным доверием. Исключением из этого правила были лишь двое ученых, живших в конце XVII и начале XVIII в.,- англичанин Р. Бентли и итальянец Д. Вико, автор стяжавшей себе широкую известность «Новой науки». Первый из них в специальном исследовании, опубликованном в 1699 г., доказал подложность так называемых писем Фалариса, Фемистокла, Сократа. Еврипида и других античных деятелей. Эти письма до того времени всеми учеными воспринимались как подлинные. Второй впервые высказал обоснованные сомнения в реальности Гомера как автора «Илиады» и «Одиссеи». По предположению

[43]

Вико, обе эти поэмы отделены друг от друга промежутком времени, не меньшим чем в сто лет, и возникли они из отдельных, сложенных народом песен. Однако критические мысли, высказанные Бентли и Вико, не оказали почти никакого воздействия на разработку античных сюжетов их современниками.

В XVIII в. интерес к античной эпохе не ослабевает и изучение ее продолжается, что оказало очень существенное влияние на формирование идеологии революционно настроенной французской буржуазии, которая готовилась к решительному выступлению против изживших себя во всех передовых странах старых, полуфеодальных порядков и королевского абсолютизма. К этому времени изучение античной эпохи стало играть в жизни европейских стран несравненно более значительную роль, чем раньше. Если в предшествующий период исследование памятников античной культуры было уделом относительно узкого круга высокообразованных деятелей науки, то со второй половины XVII и особенно в XVIII в. знакомство с важнейшими событиями античной истории, выдающимися трудами античных писателей и поэтов и греческой мифологией становится неотъемлемой частью общего образования, доступного гораздо более широкому кругу людей.

Поэты и драматурги, романисты и художники постоянно заимствуют сюжеты для своих произведений из греческой истории, литературы и мифологии. Композиционные приемы античной трагедии оживают в произведениях Корнеля и Расина во французском театре. Творчество античных зодчих оказывает огромное воздействие на архитектуру. Поэтому приводимые просветителями XVIII в. исторические примеры из греческой и римской истории в очень многих случаях оказывали на сравнительно многочисленных читателей гораздо большее влияние, чем примеры из их отечественной истории. Все наиболее крупные писатели того времени широко используют материал античной истории, литературы и философии для обоснования и популяризации своих философских и политических воззрений.

У Руссо, например, государственные порядки античных полисов воплощают и конкретизируют его идею непосредственного народоправства. Примеры из античной эпохи на каждом шагу встречаются у Вольтера, Монтескье, Мабли и других просветителей.

Само собою разумеется, что подобное использование классической традиции создавало не менее благоприятные, чем в эпоху Возрождения, условия для чрезмерной идеализации античности и некритического отношения к античным источникам. Не свободен от идеализации античности даже замечательный труд известного немецкого ученого и тонкого знатока античного искусства И. Я. Винкельмана. Без преувеличения можно

[44]

сказать, что его «Историей искусства древности», вышедшей в Германии в 1764 г., было положено начало современному искусствоведению. Но значение труда Винкельмана этим не исчерпывается. Заслуга его в том, что он проводит мысль о тесной органической связи между искусством и исторической жизнью того народа, который его создал, его нравами, государственным строем и природными условиями, на фоне которых протекало историческое развитие этого народа. Труд Винкельмана поэтому оказал сильнейшее влияние на многих историков последующих поколений, исследовавших не только памятники античного искусства, но и более широкий круг исторических вопросов.

В Англии во второй половине и конце XVIII в. также издается ряд трудов по истории Греции. Они представляют собой обширные компиляции, построенные на некритическом пересказе античной традиции. Из этих трудов теперь, пожалуй, заслуживает упоминания лишь «История Греции» У. Митфорда. Это первый любопытный пример использования материала древнегреческой истории для обоснования политических воззрений самого автора. По своим политическим взглядам Митфорд был последовательным консерватором, ярым противником Французской революции, всецело разделявшим реакционную теорию его соотечественника Бёрка, выдвинутую в противовес революционным идеям французских просветителей. Согласно этой теории, никакие революции не в состоянии изменить исторически сложившегося государственного строя, подобно тому как нельзя по своему усмотрению переделать растение, выросшее на определенной почве. Митфорд предпринимает малоубедительную в глазах его современников попытку доказать справедливость этого положения на примерах исторической жизни древних Афин и древней Спарты. Симпатии Митфорда, конечно, на стороне консервативной Спарты, которую он непомерно идеализирует, Афины же наделяются самыми непривлекательными чертами.

Только в самые последние годы XVIII в. в изучении античной эпохи наметился очень важный перелом, связанный с именем немецкого ученого Ф. А. Вольфа (1759-1824 гг.). В 1795 г. он выпустил в свет свое «Введение к Гомеру» («Prolegomena ad Homerum»), завоевавшее впоследствии большую известность. Анализируя содержание «Илиады» и «Одиссеи» и сопоставляя их с эпосом других народов, Вольф пришел к выводу, что поэмы эти в виде отдельных песен возникли еще в дописьменную эпоху и были плодом не индивидуального, а коллективного народного творчества. В течение веков, передаваясь из поколения в поколение, они жили в устной традиции и лишь после возникновения письменности были систематизированы и записаны. Подобные мысли в форме гипотез высказывались и

[45]

до Вольфа, но он первый обосновал свое мнение рядом конкретных доказательств, построенных на критическом анализе текста. Этим было положено начало так называемому гомеровскому вопросу (см. ниже, гл. V, стр. 99) и критическому направлению в изучении античных литературных и исторических источников.

Конечно, появление труда Вольфа не было случайностью. Почва для таких трудов была уже подготовлена длительным изучением произведений античной эпохи, накоплением большого материала и постепенным совершенствованием приемов его научной обработки. В этой связи нельзя не упомянуть исследований Б. Г. Нибура. В 1811 г. появился первый том его «Римской истории», в следующем году вышел второй. Труды Нибура представляют интерес не только для изучения истории древнего Рима. Стремление Нибура дать достоверную, очищенную от вымыслов и легенд историю древних римлян, критическая работа его над источниками, приемы сравнительно-исторического изучения исторических явлений прошлого, установление таких понятий, как «родовой строй», «племенное» объединение и другие, содействовали развитию истории как науки, уточнению ее методов и исследовательских приемов. Под влиянием Нибура критическое изучение источников для установления исторической истины стали с успехом применять в различных областях исторического исследования. Приемы его работы оказали очень большое влияние и на дальнейшую разработку истории Греции. Сам Нибур уделил внимание Греции лишь в своих «Чтениях по древней истории», изданных по запискам слушателей уже после его смерти. В отличие от Митфорда Нибур в этих «Чтениях» проявляет симпатию к Афинам и антипатию к Спарте, а также к Филиппу и Александру Македонским.

Последователем Нибура был Август Бек - один из наиболее крупных ученых-историков первой половины XIX в., с именем которого связан очень важный этап в научной разработке истории античной Греции, плодотворно сказавшийся на многих последующих исследованиях.

Август Бек известен прежде всего как один из инициаторов и главных участников грандиозной работы по составлению первого «Свода греческих надписей» («Corpus Inscriptionum graecorum»). Хотя сам Бек в Греции не был ни разу, он собрал, тщательно обработал и прокомментировал очень много древнегреческих надписей. Первый выпуск его замечательного собрания надписей вышел в 1825 г., а последняя часть IV тома появилась уже после смерти Бека, в 1877 г. Это было первое научное критическое издание греческих надписей, положившее начало новой вспомогательной дисциплине - современной эпиграфике.

[46]

«Государственное хозяйство афинян», первое издание которого вышло в 1817 г. До того времени исследователи интересовались главным образом античным искусством и литературой и по традиции, идущей со времен гуманистов, видели в греческой жизни воплощение великих общечеловеческих идеалов. «Только односторонность или поверхностность видит в древности всюду идеалы»,- писал по этому поводу Бек. «Ни жизнь древности,- говорил он,- без знания ее финансов, ни ее финансы без более точного изучения внутреннего строя государств и публичной жизни не могут быть поняты».

Труд Бека знакомил его современников не только с афинскими финансами, но и со многими другими сторонами экономической и государственной жизни древних греков. Бека глубоко интересовали такие вопросы, как вопрос о ценах на предметы первой необходимости, численности населения, структуре государственного аппарата и т. д. При всем том он продолжал придерживаться идеалистических взглядов на развитие исторического процесса в целом, считая, что глазная движущая сила истории - это дух народа.

На рубеже первой и второй половины XIX в. в Англии стал издаваться один из самых крупных и значительных в буржуазной историографии того времени трудов по истории Греции - «История Греции» Джоржа Грота (1794-1871 гг.). Научные занятия первоначально не были профессией Грота. Он был крупным банкиром и политическим деятелем радикального направления, членом английского парламента. Будучи широкообразованным человеком, Грот проявлял большой интерес к новой истории и политической экономии, но свой досуг он посвящал главным образом изучению классической древности.

Еще в 1826 г. вышла в свет его работа полемического характера, посвященная критическому разбору «Истории Греции» Митфорда. В начале 40-х годов Грот приступил к работе над своей собственной «Историей Греции», и эта работа так увлекла его, что вскоре он отказался от парламентской деятельности, а потом и от деятельности банкира. Грот работал с огромным энтузиазмом: в 1846 г. появились в печати первые два тома его «Истории Греции», а в 1856 г. вышел в свет последний, двенадцатый, том.

Разделяя взгляды Нибура на задачи научного исследования, Грот в своем труде стремился провести четкую грань между малодостоверными и заслуживающими доверия историческими фактами. Поэтому к наиболее раннему периоду греческой истории он относился скептически, не пытаясь найти в древних мифах и сказаниях отражение реальной исторической

[47]

действительности. Достоверная история, по его мнению, начинается лишь с первой олимпиады - 766 г. до н. э. Свое изложение Грот заканчивает историей Александра и его преемников. Последующая история Греции, с его точки зрения, уже никакого интереса не представляет.

В труде Грота по-новому поставлен, освещен и решен ряд важных вопросов греческой истории. В одних случаях он, умело используя свидетельства поздних источников, убедительно реконструирует отдельные события более раннего времени, в других оспаривает такие факты античной традиции (например, реформы Ликурга), историческая достоверность которых у других ученых не возбуждала никаких сомнений. Конечно, далеко не всегда Грот бывал в достаточной мере последователен. Например, его характеристика греческого рода, в которой он учел и наблюдения Нибура над аналогичным периодом в истории древних римлян, вызвала ряд существенных возражений Маркса и Энгельса (в главе о греческом роде в «Происхождении семьи, частной собственности и государства»).

В целом многотомная «История Греции» Грота долгое время справедливо считалась одним из наиболее авторитетных трудов по истории античности. Написана она живым и образным языком, рассчитанным на достаточно широкий круг читателей. Но именно эта особенность работы Грота имела и отрицательную сторону. Стремясь приблизить историю древних греков к своим современникам, сделать ее понятной для них, Грот постоянно прибегает к модернизации отношений, существовавших в древности. Так, описывая политическую и социальную жизнь древней Греции, Грот пользуется понятиями и терминами капиталистической эпохи. Вопросы классовой борьбы и экономической жизни трактуются у него в духе экономической теории Рикардо и так называемой Манчестерской школы, выше всего ценившей свободную конкуренцию.

Некоторые недочеты труда Грота восполнялись работами других исследователей. Еще до выхода «Истории Греции» Грота появилась трехтомная «История эллинизма» И. Г. Дройзена. Эпоху, начинавшуюся походами Александра, историки считали «большим пробелом», «мертвым полем в истории человечества»; Дройзен же называет этот длительный период «живым членом в цепи человеческого развития... носителем величайшего назначения». Дройзен первый ввел в научный оборот термин «эллинизм», под которым понималось прежде всего «распространение греческой государственности и образованности среди отживших культурных народов Востока». Сторонник философии Гегеля, Дройзен признавал деление народов на «культурные» и «отсталые» и разделял реакционные взгляды Гегеля

[48]

«ее офицерским сословием». В подчинении Македонии он видит путь к объединению греков. Александру Македонскому Дройзен приписывал исключительную роль в истории древности, оправдывая все его поступки; большое внимание уделил он исследованию войн между преемниками Александра; на основании тщательного изучения источников он дал систематическое их изложение, в то время как даже Нибуру они казались самыми запутанными во всей мировой истории. Труд Дройзена, освещавший почти исключительно политическую историю, в настоящее время устарел; значение его в том, что с выходом этого произведения в свет началось изучение истории эллинизма, которое приобрело особенный размах в конце XIX и в XX в. В середине же XIX в., несмотря на издание работы Дройзена, истории эллинизма уделялось мало внимания.

В трехтомной «Греческой истории» Э. Курциуса, пользовавшейся широкой популярностью главным образом благодаря доступному и живому изложению, в установлении македонского владычества усматривается «не переход к новой эпохе, которая устранила бы вымершее и вызвала бы свежие силы развития, а только регресс, упадок». Последователь географа Риттера, Курциус в своем труде, издававшемся с 1857 по 1867 г., обратил внимание на роль географической среды и влияние природных условий на жизнь греков. Курциус дал живой очерк греческой природы, но преувеличил ее влияние на жизнь греческого общества, так же как Бокль и Риттер.

В отличие от Грота, которого интересует прежде всего политическая история древней Греции, Курциус уделяет большое внимание культурной истории древних греков. На работу Курциуса оказало влияние непосредственное знакомство с памятниками греческого искусства. Еще в 30-х годах он жил в Афинах, а впоследствии сам руководил производившимися там раскопками. В известном отношении Курциус возвращается к научным традициям конца XVIII и начала XIX в. Устанавливая связь между развитием культуры греков и их политической историей, Курциус считает греков «образцом» для человечества.

Возрождение этой «народно-психологической» традиции связано с повышенным интересом к национальному вопросу, характерным для германской националистической публицистики середины прошлого века. Это направление у некоторых других немецких исследователей, особенно у М. Дункера, создавшего еще в 50-х годах четырехтомную «Историю древности», переходит в откровенный национализм. В конце 70-х и начале 80-х годов труд этот выходит новым изданием, и в нем еще резче отражены реакционные взгляды Дункера, националиста

[49]

и поклонника Бисмарка. Дункер видит в Афинах сильное государство, сумевшее подчинить своему влиянию греческие города. Сам Дункер указывал, что образ Бисмарка повлиял на ту характеристику, какую он дал Фемистоклу как «основателю аттического могущества, прозорливейшему и энергичнейшему из всех эллинов». Национализм и реакционная модернизация прошлого характерны и для других работ немецких историков того времени.

«Гражданскую общину» Фюстель-де-Куланжа, вышедшую первым изданием в 1864 г. По философским своим взглядам Фюстель-де-Куланж - позитивист. Он считает, что развитие истории происходит не случайно, на исторической арене действуют не личности, а массы, которыми руководят «понятия и интересы». В отличие от сторонников модернизации древности Фюстель-де-Куланж писал: «Чтобы узнать истину о древних народах, надлежит изучать их, забыв о себе... Нет ничего похожего на них в новейшие времена; ничего похожего не может быть и в будущем». Чтобы понять быт древних греков и римлян, их обычаи и строй мышления, Фюстель-де-Куланж предлагает прежде всего изучить их верования. Основой религии древних являлся культ предков, который, по мнению Фюстель-де-Куланжа, должен объяснить принципы греческой семейной жизни, их представления о собственности, ранние политические учреждения.

Идея собственности, возникшая в глубокой древности, основывалась, по Фюстель-де-Куланжу, на религии. Считалось, что семейные божества принимают поклонение только от определенной семьи. Семья как бы прикреплена к очагу и к участку, на котором она живет. Так возникла собственность. Патриотизм древних греков и римлян вытекает из священной обязанности защищать семейные божества. Изгнание для древних равносильно смертной казни, так как они, покидая родину, отрываются от родных очагов.

Концепция Фюстель-де-Куланжа в основе своей идеалистическая; нельзя признать также правильным полное отождествление исторического развития греков и римлян. Но работа Фюстель-де-Куланжа имела большое значение, поскольку он одним из первых выступил против модернизма; весьма важна также его попытка связать религию с другими сторонами общественной жизни. Кроме того, в работе французского ученого рассматриваются вопросы, касающиеся развития греческого рода

Французский историк А. Валлон написал большой труд «История рабства в античную эпоху», в котором впервые систематически на основании источников описывается развитие рабства в древности.

[50]

Изучению далекого греческого прошлого, ранних ступеней исторической жизни греков способствовали успехи этнографии, на базе которой развивается сравнительно-историческое изучение быта народов, стоящих на низкой ступени культурного развития. В 1861 г. появилось «Материнское право» И. Я. Бахофена, в котором отмечалось существование материнского права у греков и восточных народов, а в 1877 г. был опубликован труд американского ученого J1. Г. Моргана «Древнее общество»; в этом труде на основании большого этнографического материала и самостоятельного исследования американского племени ирокезов были определены ранние стадии развития человеческого рода. Морган доказал, что материнский род предшествовал отцовскому. Особая глава его исследования посвящена сравнительно-исторической характеристике греческого рода. Выводы Моргана окончательно разрушили представление о греческом мире как «образце» для всего человечества, об исключительной роли греков в мировой истории.

Микен и Тиринфа в Греции. Эти раскопки открыли новые горизонты греческой истории; они не только подтвердили историческую реальность Трои, в чем сомневались скептики,- в результате их было установлено существование высокоразвитой культуры, расцвет которой предшествовал расцвету греческой. Одновременно велись раскопки в Олимпии, где в древности происходили общегреческие олимпийские игры. Раскопки 1875-1881 гг. принесли богатейший материал: статуи и барельефы, изделия из терракоты, бронзовые предметы, монеты и надписи и т. д. Статуи Ники Самофракийской и Гермеса Праксителя были найдены как раз на том месге, где они стояли во II в. до н. э., при Павсании.

Одним из руководителей археологических работ в Олимпии был Э. Курциус, которому принадлежат тщательные описания раскопок. «Французская школа в Афинах» в тот же период стала проводить раскопки не только в Афинах, но и в других местах; особенно важны были раскопки на острове Делосе. В конце 70-х годов были проведены раскопки на месте Пергама в Малой Азии, которые не только дали исключительный по своему значению археологический материал и эпиграфические памятники, но и определили местонахождение древних центров. Тогда же на территории древнего Эпира были обнаружены остатки Додоны, где находился греческий оракул.

[51]

вали греческое влияние. В Крыму, на берегах Керченского пролива и на северо-западном побережье Черного моря находились греческие колонии, культурное влияние которых распространялось на скифов, населявших степную полосу. На месте греческих колоний сохранились остатки древних поселений, а во многих скифских курганных погребениях были найдены многочисленные предметы, дающие представление о жизни скифов и связи их с греческими колониями.

Раскопки на юге России начались еще в 20-х годах XIX в, Немало открытий относится к 40-м годам, когда было положено начало классической археологии Южной России. Труды академика Г. Келлера, а также «Исследования древностей южной России и берегов Черного моря» графа Уварова, вышедшие в 50-х годах, содержат описания важных археологических памятников. С конца 70-х годов в России ведутся систематические археологические исследования. Пантикапей (современная Керчь - столица Боспорского царства), Херсонес (важная греческая колония близ Севастополя), Ольвия (греческая колония близ современной Одессы) и другие греческие поселения сохранили много ценных памятников греческого быта. Надписи, обнаруженные при археологических исследованиях еще в середине XIX в., очень важны не только для истории причерноморских колоний, но и для общей греческой истории. В скифских курганах были найдены необычайно оригинальные по своему исполнению вещи, как, например, сделанная из электрона (сплава золота и серебра) Кульобская ваза или серебряная ваза из Чертомлыцкого кургана. Гробницы, обнаруженные около Керчи, украшены декоративной живописью, исключительной по своему значению для истории греческого искусства.

«единственною в мире как по количеству и разнообразию ее состава, так и по высоким художественным качествам некоторых предметов»¹. Исследованием памятников причерноморских областей занимался ряд научных организаций: Русское археологическое общество, Археологическое общество, Одесское общество истории и древностей, периодически выпускавшие «Отчеты», «Известия», «Записки». Появляется ряд изданий, в которых подробно описываются памятники, найденные на юге России, например «Древности Геродстовой Скифии», составленные академиком Стефани и изданные Археологической комиссией.

К 70-80-м годам относятся и первые полные сборники греческих надписей, которые были найдены на юге России. В 1881 г. профессор Петербургского университета Я. В. Помяловский издал «Сборник греческих и латинских надписей Кав

[52]

каза», а с 1885 г. стало выходить монументальное собрание надписей В. В. Латышева. В 90-х годах классические древности юга России вошли в научный обиход и стали неотъемлемой частью того богатейшего археологического материала, который позволил правильнее осветить различные стороны древнегреческого быта.

Одновременно с изучением классических древностей в России развивалось и изучение греческой истории. Началось оно еще в XVIII в., когда Академией наук были изданы переводы греческих авторов, а также полностью или в сокращении переводы трудов западноевропейских исследователей. Первым самостоятельным исследователем, работы которого приобрели известность и у нас и в Западной Европе, был М. С. Куторга (1809-1889 гг.). Его докторская диссертация об аттических трибах была написана на латинском языке и защищалась в Дерптском университете. Это сочинение, переведенное потом на французский и немецкий языки, на русском языке появилось в 1838 г. В течение 25 лет Куторга был профессором Петербургского университета, после этого преподавал в Московском университете, а затем безвыездно жил в своем имении, до конца жизни не прерывая научных занятий. Куторга был выдающимся знатоком античности; специальные исследования его посвящены различным вопросам греческой истории, но особенное внимание он уделил Афинам. Подводя итоги своей многолетней деятельности, Куторга писал: «В своем постепенном и долговременном изучении истории Греции я дошел до вывода, что полития, т. е. гражданство или гражданская община, была высшим государственным строем, до коего достигли древние эллинские республики, и что в этой политии эллины выработали две идеи, составляющие их величие и неоспоримую собственность: идею свободы гражданина и идею свободы мысли. Эти две идеи и доставили эллинам всемирно-историческое значение, ибо они послужили основанием последовавшего успеха... Излагая эти мысли, я старался побудить своих слушателей к изучению древней Греции и к точному уразумению ее значения. Но, кроме того, я указывал и постоянно выставлял необходимость изучения древней Греции, вернее говоря, эллинства, для знания нашей собственной русской народности, ибо ни одно начало не произвело на русскую народность такого сильного влияния и не проникло так глубоко, как начало эллинское». За свою многолетнюю деятельность Куторга создал большую школу исследователей античности

в России. Труды Ф. Ф. Соколова, основанные на изучении надписей, касались отдельных

[53]

частных вопросов (толкование отдельных постановлений, вопро* сы хронологии) и были направлены на установление подлинности фактов; Ф. Ф. Соколова называли «фактопоклонником». В решении многих конкретных вопросов Соколов пришел к оригинальным выводам, сохраняющим значение и до наших дней; он изучал проблемы, до того времени почти не исследуемые, и, наконец, был основателем школы русских ученых, обогативших нашу науку замечательными трудами по истории древней Греции.

Для знакомства широкой русской аудитории с греческой историей большую роль сыграла деятельность Ф. Г. Мищенко_% профессора сначала Киевского, а потом Казанского университета, давшего полные переводы Геродота, Фукидида, Полибия и Страбона, к которым он написал обширные вводные статьи исследовательского характера.

С изучения истории Греции начал свою научную деятельность В. Г. Васильевский (1838-1899 гг.), прославившийся своими интереснейшими исследованиями по истории Византии. Магистерская диссертация Васильевского называлась «Политическая реформа и социальное движение в древней Греции в период ее упадка». Эта работа отличается превосходным знанием материала и глубиной исследования. Главная заслуга В. Г. Васильевского в том, что он обратил внимание на социальную историю Греции эллинистической эпохи в то время, когда тема эта в западноевропейских исследованиях почти не затрагивалась. Таким образом, к началу 90-х годов XIX в. русская наука добилась больших успехов и в разработке некоторых вопросов опередила современную ей западноевропейскую науку об античности. В научный обиход были введены новые документальные памятники и проводились интересные исследования, основанные на тщательном изучении источников.

«Маркс,- писал Ленин,- положил конец воззрению на общество, как на механический агрегат индивидов, допускающий всякие изменения по воле начальства (или, все равно, по воле общества и правительства), возникающий и изменяющийся случайно, и впервые поставил социологию на научную почву, установив понятие общественно-экономической формации, как совокупности данных производственных отношений, установив, что развитие таких формаций есть естественно-исторический процесс» ¹.

Вопросы греческой истории освещаются основоположниками

[54]

научного социализма во многих работах. Древнегреческой философии посвящена докторская диссертация Маркса, которая называется «Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилософией Эпикура».

В других трудах («Немецкая идеология», «К критике политической экономии», «Капитал») Маркс вскрывает основы рабовладельческого способа производства, характер античной собственности. Во введении к работе «К критике политической экономии» ставится вопрос о своеобразии греческого искусства. «Предпосылкой греческого искусства являемся греческая мифология, т. е. природа и сами общественные формы, уже переработанные бессознательно-художественным образом народной фантазией... трудность заключается не в том, чтобы понять, что греческое искусство и эпос связаны с известными формами общественного развития. Трудность состоит в том, что они еще продолжают доставлять нам художественное наслаждение и в известном отношении служить нормой и недосягаемым образцом»¹

В работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Энгельс посвятил специальную главу греческому роду. Развив и уточнив теорию Моргана, Энгельс показал, что греки прошли те же стадии развития, что и другие народы. «К моменту своего появления на исторической арене греки стояли на пороге цивилизации; между ними и американскими племенами... лежат почти целых два больших периода развития, на которые греки героической эпохи опередили ирокезов»².

Энгельс определил место военной демократии в ранней греческой истории. Он установил, что переход от первобытнообщинного строя к классовому рабовладельческому обществу завершился политической революцией. К этому выводу Энгельс приходит в главе «Возникновение Афинского государства». Изучению ранней истории Афин Энгельс уделяет большое внимание, ибо «возникновение государства у афинян является в высшей степени типичным примером образования государства вообще, потому что оно, с одной стороны, происходит в чистом виде, без всякого насильственного вмешательства, внешнего или внутреннего,- кратковременная узурпация власти Писистратом не оставила никаких следов,- с другой стороны, потому, что в данном случае весьма развитая форма государства, демократическая республика, возникает непосредственно из родового общества,

[55]

» ¹.

Маркс и Энгельс освещают различные вопросы греческой истории. Еще в одной из передовиц «Кельнской газеты» Маркс определил периоды высшего развития древней Греции. «Высочайший внутренний расцвет Греции,- говорит Маркс,- совпадает с эпохой Перикла, высочайший внешний расцвет - с эпохой Александра»².

глубоких обобщениях. Буржуазная наука не смогла полностью игнорировать эти вопросы, хотя многие ее представители по своим теоретическим воззрениям были не только далеки, но часто и враждебны марксизму. Освещению новых, преимущественно социально-экономических сторон жизни античного общества во многом способствовали археологические открытия и исследования, а также многочисленные находки надписей и папирусов. Важно было и то, что к этому времени возникли более совершенные приемы обработки и исследования накопленного археологического материала.

На развитие буржуазной историографии во второй половине XIX и начале XX в. определенный отпечаток накладывала и историческая обстановка того периода. Капиталистический мир вступает в стадию империализма, и буржуазия как класс становится реакционной силой. Это нашло отражение и в тру-дах буржуазных ученых по античной истории. Так, весьма показательно освещение некоторыми учеными, стоящими на сугубо реакционных позициях, такого вопроса, как вопрос об афинской демократии. Венгерский ученый Юлиус Шварц в работе, посвященной афинской демократии, характеризует афинский государственный строй времени его расцвета как деспотический, подавляющий индивидуальность, препятствующий поступательному развитию общества. Шварц недоумевает, почему многие историки восторгаются афинской демократией. По его мнению, это недоразумение, предрассудок, порожденный фантазией. В этих высказываниях Шварца, подхваченных и некоторыми другими современными ему буржуазными учеными, нельзя не видеть известного рода симптом, свидетельствующий о повороте буржуазной историографии в сторону реакции.

Особенное внимание уделяется в это время социально-экономическому строю древней эпохи. В начале 90-х годов не столько

[56]

историк, сколько экономист Карл Бюхер в работе «Возникновение народного хозяйства», получившей широкую известность, выдвинул точку зрения, согласно которой и древность, и раннее средневековье находились на стадии замкнутого домашнего хозяйства. Обмен в этот период не вошел еще органически в экономическую жизнь общества и носил лишь случайный, поверхностный характер, касаясь преимущественно предметов роскоши, но не предметов широкого потребления, которые в основном потреблялись в тех же хозяйствах, в которых и производились. Таким образом, Бюхер подчеркивал различие между античным хозяйством и экономикой капиталистической эпохи. В этом отношении он был ближе к истине, чем подавляющее большинство других буржуазных историков - модернизаторов, писавших об античном капитализме. Однако Бюхер в определениях экономической жизни древнего общества исходил не из способа производства, лежащего в основе общественной экономики, а из степени развития обмена, трактуемого им весьма произвольно.

Против выводов Бюхера выступили историки, в центре внимания которых также находились вопросы социально-экономической истории античной эпохи. Наибольшей известностью среди них пользуются трое: Юлиус Белох (1854-1929 гг.), Эдуард Мейер (1855-1930 гг.) и Роберт Пельман (1852-1914 гг.). Учитывая роль статистики в современных социально-экономических исследованиях, Белох предпринял попытку использования статистических приемов при изучении ряда вопросов истории античной Греции. Однако Белоху пришлось столкнуться со многими, часто непреодолимыми трудностями, обусловленными особенностями и характером дошедших до нашего времени источников. Выводы Белоха поэтому далеко не всегда точны и убедительны. Тем не менее его работы должны быть признаны первыми трудами по античной демографии (исследовании численности населения).

«История Греции». Изложение доводится в ней до 222 г. до н. э. В 1924-1927 гг. вышло второе расширенное и дополненное издание этого же труда (четыре тома, восемь частей). Значение труда Белоха в том, что в отличие от предшествующих работ большее внимание в нем уделяется социальной и экономической истории древней Греции; автор не ограничивается только историей Афин и Спарты, он приводит исторический очерк всех областей Греции; изложение не обрывается на истории классической Греции - должное внимание (особенно во втором издании) уделяется эллинизму. Однако многие положения Белоха не могут быть приняты. Характеристика Белохом социально-экономических отношений грешит модернизмом. Античное хозяйство он сближает с капиталистиче

[57]

ским; преувеличивая роль свободных рабочих, преуменьшает число рабов; в оценке исторических деятелей Белох следует реакционным немецким построениям (в частности, Дункера). Он высоко оценивает Фемистокла как создателя Афинской державы и порицает Перикла, у которого не находит черт истинного государственного деятеля. Македонское завоевание Белох рассматривает как национальное объединение, в связи о чем осуждает Демосфена, идеализируя в то же время Филиппа Македонского. Эти выводы Белоха несомненно испытали влияние немецкой реакционной публицистики.

Особенностью построений Белоха является также гиперкритицизм. Он отрицает достоверность многих сведений, касающихся ранней греческой истории, в частности переселения дорян, законодательства Драконта и пр.

«История древности» Эдуарда Мейера - одна из интересных попыток осмыслить историю древнего мира в широком всемирно-историческом плане. Мейер стремится показать, как одновременно с падением восточных монархий и образованием персидской державы на Балканском полуострове, а также в Малой Азии зарождаются и развиваются греческие полисы. Экономической, социальной и политической истории этих полисов он уделяет одинаковое внимание. Наиболее важные из затрагиваемых в ходе изложения вопросов детально освещаются Эд. Мейером в специальных исследованиях.

Греческий мир, по Мейеру, в отличие от древнего Востока выработал свои особые начала, оказавшие большое влияние на развитие мировой культуры. Именно греки заложили основы светской культуры и науки, у них сформировалось сознание гражданина, любящего свою свободную родину, чего не знал древний Восток. В связи с этим Мейер придает большое значение победе греков, одержанной в борьбе с персидской державой Ахеменидов.

«История древности» не была доведена Мейером до конца (изложение кончается 355 г. до н. э.) В своих взглядах на историю Мейер возвращается к циклическим теориям. Древность, по его мнению, прошла те же стадии развития, что и европейское общество. Античности были известны средние века, эпоха феодализма (время Гомера), затем следует эпоха капитализма (V и IV вв. до н. э.), после чего наступают новые средние века. Эти положения наиболее отчетливо изложены Мейером в статьях «Экономическое развитие древнего мира» и «Рабство в древности», направленных против теории Бюхера. В противоположность последнему Мейер воспринимает древний мир не в его историческом своеобразии, а в категориях современного ему капиталистического строя. Модернизируя существовавшие в древности общественные отношения, он преуменьшает удельный вес труда рабов в общественном производстве и их численность,

[58]

отрицая даже специфику несвободного труда; раб, по его мнению, лишь формально-юридически, а не по существу отличается от свободного рабочего-пролетария.

Труды Мейера ввели в научный обиход большой новый фактический материал, они содержат много интересных мыслей и наблюдений, но в основе своей его концепция глубоко реакционна. Эд. Мейер стремился доказать, что капитализм является высшей стадией развития человеческого общества; гибель капитализма, по его мнению, означает в то же время и гибель культуры, возвращение к варварству. Эд. Мейер отрицает, таким образом, прогрессивное развитие общества.

Главным трудом Роберта Пельмана была «История античного социализма и коммунизма» (во втором издании она называлась «История социального вопроса и социализма»). В своих взглядах на экономические и социальные отношения в древнем мире Пельман идет дальше Белоха и Эд. Мейера. Он считает, что древности присущи не только развитые капиталистические отношения, но и порождаемые этими отношениями общественные движения - социализм и коммунизм. Пытаясь проследить развитие массовых социальных движений античного времени, он стремится доказать, что социалистические идеалы были уже у писателей и деятелей античного мира, что социалистическое движение приводит Грецию и вообще античный мир к упадку и гибели. Он - сторонник надклассовой монархии и поэтому, подобно Белоху, идеализирует Македонию (главным образом в «Очерках греческой истории»).

Реакционность взглядов Пельмана не подлежит сомнению. Модернизация древности проводится в его работах еще последовательнее и полнее, чем у Белоха и Мейера. Однако в отличие от последних и других буржуазных ученых Пельман уделяет гораздо больше внимания классовой борьбе в Греции. Это он делает для того, чтобы связать приписываемые им античным мыслителям социалистические идеи с настроениями и чаяниями угнетенных народных масс.

в период начавшегося упадка капитализма - доказать извечность капиталистических порядков хотя бы ценой отрицания исторического прогресса. Однако такого рода концепции не могли не вызвать известной реакции даже в лагере буржуазной науки. Среди буржуазных ученых, занимавшихся главным образом историей античной экономики (ученик Фюстель-де-Куланжа Поль Гиро, Г. Глотц, Макс Вебер, Эртель, Дж. Хазебрек и др.), обнаруживается стремление пересмотреть выводы историков-модернизаторов. Отмечая ряд фактов, свидетельствующих о большом своеобразии земельных от

[59]

ношений в греческих полисах, специфике античного ремесленного производства, примитивности торговли, архаических чертах общественного быта древних греков, эти ученые решительно отвергают выводы своих предшественников о существовании в древней Греции общественных отношений, подобных отношениям капиталистической эпохи. Критика построений историков-модер-низаторов, однако, не привела их противников к более широким обобщениям, ибо такие обобщения были возможны только на основе марксистского учения об исторических формациях.

В самом конце XIX и начале XX в. интерес к истории классической Греции у западных ученых вообще ослабевает. В центре внимания оказываются другие эпохи греческой истории. В связи с раскопками на острове Крите и выходом в свет многотомного труда Эванса «Дворец Миноса» появляется много работ и исследований по истории крито-микенской культуры.

Ученых-историков привлекает также эллинистическая эпоха. В первую очередь это объясняется множеством новых данных, поступивших в научный обиход благодаря изучению папирусов и ранее неизвестных надписей. Изучение и широкое использование этих источников в исследованиях приводит к выделению истории эллинизма в особую отрасль научных знаний, представленную рядом общих трудов и специальных исследований.

«История Лагидов» и «История Селевкидов» французский ученый Буше-Леклерк. Однако основное внимание он уделяет лишь политической истории этих эллинистических государств, не связывая ее с социальной и экономической. Общая история эллинистической эпохи дается также в фундаментальном трехтомном труде немецкого историка Б. Низе, вышедшем в 1893-1903 гг. В этом труде собран и систематизирован большой фактический материал, но автор избегает широких обобщений.

место на исторической арене эллинистической монархии и эллинская культура превращается в мировую эллинистическую. Ответа на эти вопросы Керст, однако, ищет не в анализе социально-экономических особенностей эллинистической эпохи, а в мире идей; построение его носит идеалистический характер. Очень ценным, но опять-таки содержащим лишь фактический материал, должен быть признан вышедший в 1912 г. труд У. Вилькена и Л. Миттейса «Основные положения и хрестоматия по папирологии». В этом труде было собрано и систематизировано очень много интереснейших данных по социальной и экономической истории эллинистического Египта.

Интерес к эллинистической эпохе не ослабевает и в после

[60]

дующие десятилетия XX в. Создаются все новые труды и исследования, посвященные общим и частным вопросам истории эллинизма. Работы М. Кэри, Л. Омо, В. Тарна, У. Вилькена, Ф. Хейхельгейма, Р. Таубеншлага, Хеуса, Цанкана, А. Эймара, Е. Корнеманна, В. Эренберга и других ученых открыли много новых сторон экономической, социальной, политической и культурной жизни той эпохи. Небезынтересны попытки некоторых ученых - Цанкана, Эймара, Эренберга (особенно последнего в его опубликованной в 1958 г. работе о государстве греков и эллинистическом государстве) - суммировать накопленные наукой сведения о различных сторонах исторической жизни эллинистических государств. Это позволило им обнаружить в многообразных политических формах того времени некоторые общие черты и предложить определение общего типа эллинистического государства. Приходится, однако, констатировать, что при такого рода попытках буржуазные ученые не исходят из особенностей социально-экономической структуры эллинистических государств, а учитывают лишь формально-юридические и другие внешние признаки их исторической жизни. Поэтому такие определения государства эллинистического времени звучат неубедительно.

Существенный вклад в научную разработку истории эллинистической эпохи внесли и русские ученые. Академик С. А. Же-белев, автор ряда выдающихся работ по античной истории, еще в 1898 г. посвятил свою магистерскую диссертацию Афинам позднеэллинистического времени. Она называется «Из истории Афин 229-31 гг. до р. х.» и написана главным образом на основе документальных источников, подвергнутых тонкому и всестороннему анализу. В результате этой работы, получившей широкое признание и за границей, С. А. Жебелеву удалось пролить свет на многие сложные вопросы афинской истории, которые до того времени почти не были рааработаны. Продолжением этого исследования явилась опубликованная в 1903 г. большая работа «Ахаика», посвященная истории Греции уже в римскую эпоху. В 1955 г. к той же теме снова вернулся советский исследователь

О. В. Кудрявцев в работе «Римские провинции Балканского полуострова». В этой работе уже с позиций марксистской методологии рассматривается история эллинских полисов, вступивших в римское время в полосу тяжелого затяжного кризиса, вызванного, по мнению О. В. Кудрявцева, прежде всего концентрацией земли в руках немногих.

«История восточной торговли грекоримского Египта» (1907 г.) дается всесторонняя характеристика египетской торговли и экономических взаимоотношений Египта с другими эллинистическими странами. Второй труд М. М. Хвостова- «Текстильная промышленность в греко-римском Егип

[61]

те» (1914 г.) Содержание этой работы шире ее заглавия. Речь в ней идет не только о жизни египетского ткача-ремесленника, его взаимоотношениях с администрацией, технологической стороне производства и т. д., но и вообще о развитии ремесла в эллинистическо-римскую эпоху.

Русскому ученому М. И. Ростовцеву - до 1918 г. профессору Петербургского университета, затем эмигрировавшему за границу- принадлежит наиболее монументальный и основательный, по общему признанию, труд по социальной и экономической истории эллинистического мира, вышедший в свет в 1941 г. М. И. Ростовцев собрал и обработал колоссальный материал. Характеристики явлений социальной и экономической жизни эллинистического мира, составленные им, живы и ярки, многие наблюдения очень интересны, но по своим теоретическим взглядам и приемам работы М. И. Ростовцев примыкает к охарактеризованному выше направлению буржуазных историков-модернизаторов древности. Основными классами эллинистического общества он считает пролетариат и буржуазию. Реакционность взглядов М. И. Ростовцева особенно отчетливо проявляется в его оценках социальных движений эллинистического времени. Перевороты в греческих городах он называет революциями, которые, по его мнению, оказывали разрушающее воздействие на развитие культуры, были истинным несчастьем Греции III в. до н. э. Еще ранее в своей работе «Социальная и экономическая история Римской империи», вышедшей в 1926 г., М. И. Ростовцев пытался доказать, что античная цивилизация погибла в результате пролетарской революции в III в. н. э.

Эллинистическая эпоха не заслонила от русских ученых истории Греций предшествующего периода. Тот же С. А. Жебелев, наряду с исследованиями эллинизма, в многочисленных работах коснулся весьма широкого круга самых разнообразных вопросов греческой истории. А. В. Никитский написал специальную работу о дельфийских надписях (1895 г.) и еще ряд других исследований по греческой эпиграфике, а Н. И. Новосадский - общий курс греческой эпиграфики (1915 г.). Профессор Харьковского университета, а потом академик В. П. Бузескул посвятил Периклу особую монографию (1889 г.). В ней он выступил против несправедливых оценок этого деятеля некоторыми наиболее реакционно настроенными буржуазными учеными своего времени. В связи с находкой и опубликованием «Афинской политии» Аристотеля В. П. Бузескул написал большое исследование «Афинская полития Аристотеля, как источник-для истории государственного строя Афин до конца V в.» (1895 г.), построенное на тщательном анализе текста политии и сопоставлении его со свидетельствами других античных авторов. В «Истории афинской демократии» (1909 г.) В. П. Бузескул возвращается к кругу вопросов, затронутому им в монографии о Перикле, и продолжает

[62]

полемику с буржуазными западными учеными, оценивавшими афинский государственный строй с реакционно-модернизаторских позиций.

«Введение в историю Греции» В. П. Бузескула, выдержавшее три издания. В этом «Введении» дается обстоятельный обзор источников по греческой истории и не менее обстоятельный очерк научной разработки греческой истории в XIX и начале XX в. По полноте и систематичности изложения этот труд не знает себе равных ни в нашей, ни в зарубежной литературе. Правда, он не свободен от известного эклектизма. Впрочем, и другие работы В. П. Бузескула не избежали влияния господствовавшего в его время в западной историографии направления, тенденциозно модернизирующего древнюю эпоху. Несмотря на полемику с наиболее реакционными представителями буржуазной науки (особенно немецкой), В. П. Бузескул в своих характеристиках экономической и социальной жизни древних греков нередко использует модернизаторские определения и оценки.

Подобный же недостаток присущ талантливо написанному общему труду по истории Греции акад. Р. Ю. Виппера под заглавием «История Греции в классическую эпоху» (1916 г.). Широко практикуемые автором этого труда приемы сравнительно-исторических сопоставлений позволили ему по-новому осветить некоторые вопросы греческой истории, но периодизация греческой истории и определения исторических особенностей отдельных периодов носят следы явного влияния модернизаторских построений.

Особой отраслью античной истории, в которой русским ученым и раньше принадлежала ведущая роль, оставалось Северное Причерноморье античной эпохи. Последние десятилетия XIX и первые XX в. характеризуются большими успехами русской науки и в этой области. Особая заслуга в этом принадлежит археологам, раскрывшим и исследовавшим на территории древнего Боспорского царства, городских территориях Херсонеса и Ольвии, а также в степной полосе, прилегающей к Черноморскому побережью, немало первоклассных памятников. Необычайно плодотворными были раскопки Ольвии, которые систематически, из года в год, начиная с 1900 г. проводил Б. В. Фармаковский, применявший строгую методику исследований. Эти раскопки явились своего рода школой для многих русских археологов. Накопленный в Ольвии опыт они потом с успехом использовали при других раскопках.

В ходе раскопок накопился значительный эпиграфический материал, который пополнялся многими случайными находками. Возникла настоятельная потребность в издании большого свода северочерноморских надписей. Эта задача в необыкновенно короткий для такой работы срок была разрешена акад. В. В. Ла-

[63]

тышевым. По поручению Русского археологического общества он подготовил к изданию и в 1885-1901 гг. издал трехтомное (первый том издавался два раза) «Собрание древних надписей Северного Причерноморья». Это «Собрание», не уступавшее лучшим зарубежным изданиям эпиграфических текстов, в дальнейшем приобрело мировую известность.

ценное для всех занимающихся Северным Причерноморьем пособие - сборник текстов греческих и латинских авторов, которые писали о Северном Причерноморье и обитавших здесь племенах (ч. I, 1899; ч. II, 1904). Тексты снабжены переводами.

Многочисленные публикации и исследования отдельных боспорских надписей принадлежат В. В. Шкорпилу (они публиковались преимущественно в Известиях Археологической комиссии). М. И. Ростовцев выпустил в свет большое художественно-оформленное издание «Античная декоративная живопись на юге России» (1914 г.), куда вошли все наиболее интересные памятники этого рода. М. И. Ростовцеву принадлежит и большой труд под заглавием «Скифия и Боспор» (1925 г.). Это обстоятельный критический обзор литературных, эпиграфических и археологических источников по истории Боспорского царства и мира северочерноморских племен. Большую роль для изучения исторической жизни Северного Причерноморья сыграли и работы русских нумизматов А. В. Орешникова, A. Л. Бертье-Де-лагарда и Я. О. Бурачкова. Изданный последним в 1884 г. «Общий каталог монет» и теперь еще не утратил своего значения.

Великая Октябрьская социалистическая революция открыла необычайно благоприятные возможности для развития всех общественных наук; в СССР были созданы условия для подлинно научной работы в области изучения прошлого человечества. В капиталистических же странах в этот период в так называемых академических кругах усилилось влияние реакционных группировок. Все это закономерно отразилось на историографии древней Греции.

После первой мировой войны и в Западной Европе и в Америке вышло в свет много работ по истории Греции. В подавляющем большинстве случаев они представляют собой исследования отдельных частных вопросов и не затрагивают больших принципиальных проблем.

В то же время стали выходить большие сводные труды типа «Всемирных историй», призванные подытожить отдельные частные исследования и на этой основе развернуть широкую картину исторического развития человечества. К таким коллективным грудам относится «Всемирная история» Г. Глотца, в которой

[64]

«Кембриджская история» (история древней Греции и эллинистической эпохи излагается во II-VIII ее томах). Оба эти издания представляют собой обширные обзоры исторических событий, трактуемых, как правило, модернистски. Отдельные разделы этих трудов, написанные разными авторами, лишь формально, механически связаны друг с другом. Внутренняя методологическая связь между ними отсутствует, и в целом они приобретают эклектический характер. В лучшем случае такие издания, снабженные пространными библиографическими указателями, историческими картами и другими приложениями, служат справочными пособиями.

В Германии после 1933 г. изучение истории Греции было подчинено целям фашистской пропаганды. Фашистские «историки» пытались с «расовой точки зрения» изложить историю древней Греции. Достижения эллинской культуры они объясняли появлением на Балканском полуострове племен «северного», «арийского» происхождения, влияние на греческую культуру стран древнего Востока преуменьшалось или вообще отрицалось и т. д. Само собой разумеется, что симпатии таких «историков» были не на стороне Афин, а на стороне Спарты, соответствующая интерпретация быта которой должна была дать образцы для немецкой военной муштры. Деятели, подобные Филиппу и Александру, всемерно идеализировались, так как были отнесены к типу «властителей». Приходится удивляться, что вся эта литература, никакого отношения не имеющая к науке, все же получила распространение в Англии и оказала некоторое влияние на английскую популярную историческую литературу.

После второй мировой войны буржуазная историография по сравнению с концом XIX и началом XX в. сделала шаг назад. Многие представители буржуазной исторической науки, стремящиеся сгладить остроту классовых противоречий в капиталистическом обществе, намеренно не замечают этих противоречий и в древности. Отсюда присущая им наклонность игнорировать резкую грань, отделявшую в античное время эксплуататоров от эксплуатируемых, привилегированных граждан от бесправных метеков, рабов от рабовладельцев. Одних буржуазных ученых это приводит к утрате интереса к социально-экономическим проблемам древней истории, которым уделяли такое внимание ученые предшествующего периода. Другие буржуазные историки вступают на путь голого эмпиризма или таких построений, которые противоречат фактическому материалу, отражающему ожесточенную классовую борьбу в античном обществе как обществе рабовладельческом.

Для X. Бенгтсона (автора «Греческой истории», изданной в Мюнхене в 1950 г., второе издание - в 1960 г.), У. Вилькена (8-е посмертное издание его «Греческой истории» вышло в Бер

[65]

лине в 1958 г.), Л. Омо (автора монографии о Перикле, изданной в Париже в 1954 г.), Китто (автора «Греческой истории», изданной в Лондоне в 1951 г.), Дж. Джианелли (автора истории Греции, изданной в 1951 г. в Риме) и многих других авторов работ по истории Греции вообще характерно стремление преуменьшить значение рабовладельческих отношений в античной Греции и удельный вес рабов. Даже В. Л. Вестерманн, посвятивший особую, изданную в 1955 г. монографию истории рабства в античном мире, старается подчеркнуть мнимую патриархальность в отношениях древнегреческих рабовладельцев со своими рабами. Восстания рабов, по мнению Вестерманна, якобы совершенно не повлияли на ход исторического развития античного общества.

наши дни почти утратила приверженцев. Как и раньше, многие буржуазные историки, далекие от стремления раскрыть общие закономерности в развитии исторического процесса, а то и вообще отрицающие существование такого рода закономерностей, исходят из совершенно произвольной предпосылки о мнимом сходстве современной им эпохи с эпохой античной. Поэтому, оперируя материалом, почерпнутым ими из античных источников, они стараются доказать или опровергнуть такие положения, которые по существу никакого отношения к античной истории не имеют и непосредственно связаны с животрепещущими проблемами нашего времени, трактуемыми очень часто с сугубо реакционных позиций.

Так, например, американские историки Мэрш, Крамер, Зиммерн и некоторые другие, провозглашая современное им американское капиталистическое государство прямым наследником и продолжателем традиций античной демократии, нарочито идеализируют политический строй древних афинян времени Перикла. Чтобы «обосновать» этот тезис, Мэрш в своей книге «Современные проблемы в античном мире», вышедшей в 1942 г., без всяких оговорок сравнивает безработных США с необеспеченными, лишившимися работы афинянами. Образование Афинской державы Мэрш объясняет стремлением афинского правительства «ликвидировать безработицу». Оправдывая программу так называемой демократической экспансии США, он ссылается на опыт древних Афин, чтобы «избежать ошибок, оказавшихся роковыми для афинского эксперимента».

В противоположность Мэршу другой американский историк профессор Принстонского университета Прентис в книге «Древняя Греция» (1940 г.) характеризует афинский государственный строй времени Перикла как «неограниченную власть самой широкой группы избирателей, наиболее безрассудных, наиболее фанатичных и наиболее безответственных». Этих «безответствен

[66]

ных избирателей», порожденных «промышленным» развитием Афин, Прентис сравнивает с современным пролетариатом. Дальнейшие комментарии тут, как говорят, излишни.

В других случаях те же приемы модернизации связываются с иными концепциями. Например, уже упоминавшийся выше

«Народ Аристофана. Социология античной комедии» приходит к выводу, что не крупные фабриканты и мануфактуристы, как у Эд. Мейера и Пельмана, а представители среднего класса - ремесленники, торговцы, интеллигенция- были главной движущей силой афинского общества. Однако по этому вопросу существуют и иные мнения. Очень авторитетный в западных ученых кругах и, кстати сказать, наименее подверженный влиянию модернизаторских тенденций ученый Г. Шефер в докладе на Римском международном конгрессе историков 1954 г. объявил главной движущей силой греческой истории родовую аристократию. Другие известные буржуазные ученые - Китто, Эймар, Корнеманн - вообще отказываются от поисков главных движущих сил в греческом обществе и объясняют, например, расцвет греческой культуры в V в. до н. э., исходя не из социальной обстановки, а из «национального характера древних греков». В подобных объяснениях исторических явлений нельзя не видеть вполне определенные симптомы явного упадка теоретической мысли.

Игнорирование или отрицание закономерностей исторического процесса в значительной мере обусловливает повышенный интерес ряда зарубежных историков к отдельным личностям античной эпохи. Деятельность этих личностей якобы определяет ход исторических событий и достижения целых народов. Французские историки П. Клоше в своей книге об афинской демократии, изданной в 1951 г., и Л. Омо в монографии о Перикле (1954 г.) высказывают мысль о том, что исторические судьбы Афин целиком зависели от таких деятелей, как Перикл и др. Ту же точку зрения разделяют авторы соответствующих разделов в многотомных «Всемирных историях», вышедших в послевоенные годы: издаваемой в Берне «Historia Mundi» и в Париже «Истории цивилизации». Особенно преувеличивается историческая роль таких завоевателей, как Александр Македонский За последние десятилетия ему посвящены десятки книг (Ф. Альтхейма, Омо, Ф. Шахермейера и др.). Содержание этих книг дает основание говорить о появлении среди некоторых зарубежных буржуазных ученых настоящего культа Александра. Вполне естественно, что такое гипертрофированное представление о роли отдельных исторических деятелей влечет за собой преуменьшение или даже сведение к нулю исторической роли народных масс. Наиболее реакционные представители буржуазной науки доходят до отрицания способности у народных масс к активной созидательной деятельности.

[67]

Наряду с этим в буржуазной историографии сохраняются и некоторые прогрессивные тенденции. Как в XIX, так и в начале

XX в. за рубежом продолжают выходить отдельные исследования, обогащающие науку новыми историческими фактами. В одних случаях эти факты устанавливаются на основании до сих пор еще не изученных или малоизученных источников, в других- в результате нового истолкования уже известного ранее материала. Однако авторы таких исследований обычно недооценивают социально-экономической обусловленности исторических явлений. Таким, например, недостатком страдает интересная работа Митчелла «Экономика древней Греции», изданная в 1940 г. в Кембридже.

Две вышедшие в 1951 и 1952 гг. очень содержательные работы Дж. Файна и М. Финли о земельных отношениях и развитии кредита в древней Аттике также основаны на большом, тщательно обработанном документальном материале, частично впервые опубликованном. Исследования свободны от модернизации древности. Авторы их подчеркивают своеобразие и историческую неповторимость античной экономики, и тем не менее они затушевывают социальный антагонизм, порождаемый рабовладельческими отношениями. То же самое можно сказать об изданной в 1955 и 1956 гг. работе Лауффера, специально посвященной (что не часто встречается в буржуазной историографии) рабству в античной Греции. В этой работе содержится наиболее полный свод известного до сих пор материала о труде в Лаврийских серебряных рудниках, принадлежавших афинскому государству. Лауффер весьма обстоятельно освещает вопрос о численности занятых на этих работах рабов, условиях их труда в рудниках и надземных мастерских, деятельности рабовладельцев-аренда-торов и подрядчиков и т. д. Однако автор этой работы использует любой повод, чтобы смягчить картину безжалостной эксплуатации несвободного труда, о которой свидетельствуют документы.

с позиций марксистской методологии. К таким ученым принадлежит английский историк Дж. Томсон. В 1949 г. он издал первый, а в 1955 г. второй том своих «Исследований по истории древнегреческого общества», которые охватывают наиболее ранний период исторической жизни древней Греции. В предисловии к этому труду Томсон пишет: «Моей задачей является переосмысление древнегреческого наследства в свете марксизма. Некоторые из моих критиков, по-видимому, склонны думать, что исследование истории Греции под таким углом зрения вообще теряет всякую привлекательй ность. Я же считаю, что лишь при таком аспекте оно вновь

[68]

приобретает ценность». Хотя не со всеми положениями Томсона можно безоговорочно согласиться (он, например, чрезвычайно преувеличивает торговлю как фактор, воздействующий на процесс классообразования, иногда неоправданно сближает разновременные источники и т. д.), его работу, безусловно, следует расценить как один из наиболее значительных и ценных трудов по раннему периоду греческой истории из вышедших в послевоенные годы.

Большой интерес представляет и книга М. Уазон «Классовая борьба в древней Греции», вышедшая в Англии в 1947 г. Автор этой книги также стремится осмыслить общественную жизнь древних греков с марксистской точки зрения. М. Уазон тоже несколько преувеличивает значение торговли и недооценивает удельный вес рабовладельческих отношений, но в целом ее книга, несомненно, обогащает марксистскую историографию древней Греции.

Значительный вклад в изучение истории древней Греции внесли историки стран народной демократии, вооруженные марксистской методологией. Большой научный интерес представляют работы чешских историков П. Олива (по истории ранней Греции, в частности, по истории греческой тирании) и Л. Згусты (по северочерноморской просопографии), труды болгарского историка Георгиева, посвященные крито-микенскому периоду и проблеме греческого этногенеза, труды и исследования польских историков и археологов К. Маевского, К. Михаловского (в частности, его работы по истории античной техники), Ю. Ковальского (автора большой работы по истории греческой цивилизации), И. Бежуньской-Маловист (издавшей в 1949 г. специальное исследование по истории рабства в эллинистическое время) и ряда других.

В Германской Демократической Республике в 1955 г. был учрежден особый Институт греко-римских древностей (в системе Германской академии наук), который объединил историков, занимающихся античной эпохой В планы работы этого института, наряду с выпуском монографий, входят и издания документальных источников. Отдельные работы и исследования немецких ученых (В. Хартке, Г. Клаффенбаха, И. Ирмшера, Вельскопфа, Ф. Цукера, К. Блюмеля и др ) по самому широкому кругу вопросов, в том числе и по истории древней Греции, систематически публикуются в периодических изданиях («Das Altertum», «КНо»).

X. Пановым, исследовавшим греческие города-колонии на западном побережье Черного моря. За последние годы в странах народной демократии появился ряд эпиграфических изданий: греческие надписи,

[69]

Большое значение для обмена научной информацией и дальнейшего координирования работы между историками-антични-ками, стоящими на позициях марксистской методологии, приобрели международные конференции. Одна из таких конференций, например, была созвана в апреле 1957 г. в Либлице (Чехословакия). В работе этой конференции участвовало свыше пятидесяти ученых из социалистических и несоциалистических стран. Среди обсужденных вопросов был и вопрос о возникновении и характерных чертах эллинского полиса. Этой проблеме, в частности, был посвящен доклад английского ученого Томсона, содокладчиком его был советский ученый Я. А. Ленцман.

Великая Октябрьская социалистическая революция положила начало принципиально новому периоду в развитии историографии в нашей стране. Перед историками, занимающимися изучением античной эпохи, как и перед всеми советскими историками, встала задача подлинно научной разработки исторического прошлого человечества в свете марксистско-ленинского мировоззрения. Перестройка работы историков, однако, потребовала известного времени. Такие крупные представители русской дореволюционной науки, как В. П. Бузескул и С. А. Жебелев, опубликовали предназначенные для широких читательских кругов популярные очерки об античности и современности, археолога ческих открытиях XIX и начала XX в., истории древней Греции и эллинизма, классической археологии, отдельных представителях античной культуры и раннего христианства.

Во всех этих и им подобных работах (И. М. Кулиигера_у

Первые попытки трактовать историю древней Греции в свете марксистско-ленинской теории были предприняты А. Я. Тюме-невым в его книге «Очерки экономической и социальной истории древней Греции» (т. I-III, 1920-1922). Эта книга, с современной точки зрения, далеко еще не свободна от влияния буржуазной науки, что, в частности, проявляется и в использовании ее автором модернизирующей древность терминологии, но на следующий же год после выхода в свет «Очерков» А. И. Тюменев публикует новую работу под характерным заглавием «Существовал ли капитализм в древней Греции?» (1923 r.J. В этой работе он решительно отмежевывается от модернизаторских построений буржуазных ученых и подчеркивает рабовладельческий характер общественного строя древних греков. Однако в эти годы влияние модернизаторской теории в советской науке далеко еще не было изжито. Об этом свидетельствует хотя бы такой факт, как появление в печати, спустя три года после опубликования

[70]

названной выше работы А. И. Тюменева, хрестоматии под типичным модернизаторским заглавием «Феодализм и торговый капитал в античном мире» (1926 г.), составленной В. С. Сергеевым. Не лишена существенных методологических промахов и большая работа С. Я. Лурье «История античной общественной мысли», вышедшая в 1929 г.

Советским ученым в эти годы не хватало еще главного: творческого использования учения классиков марксизма-ленинизма об исторических формациях. К теоретической разработке ряда проблем, связанных с этим учением, советские историки подошли вплотную лишь в начале 30-х годов. В этот период в Академии истории материальной культуры, учрежденной еще в 1920 г. по особому декрету В. И. Ленина, проводится ряд дискуссий. На этих дискуссиях всестороннему обсуждению были подвергнуты такие принципиально важные вопросы, как вопрос о переходе общества от родовой структуры к классовому строю, исторических особенностях рабовладельческой формации, проблеме социальной революции в античном обществе, формах классовой борьбы и др. Однако теоретическая широта обсуждавшихся вопросов привела многих историков к некоторому отрыву от конкретно-исторических исследований, породила увлечение социологизаторством и схематизацией. Это нашло отражение в статьях и работах С. И. Ковалева, А. И. Тюменева, А. В. Мишулина, В. В. Струве, Б. Л. Богаевского, Р. В. Шмидт, К. М. Колобовой и др. Эти статьи публиковались главным образом в «Известиях Академии истории материальной культуры». Впрочем, в это время в тех же изданиях появлялись и насыщенные конкретно-историческим содержанием работы по истории классовой борьбы в античном обществе (А. В. Мишулина, А. К. Бергера, К. М. Колобовой, С. Я. Лурье и др.), античной технике и сельскому хозяйству (сборник «Из истории материального производства античного общества», 1935 г.), публикации источников («Античный способ производства в источниках», 1933 г.) и др.

К середине 30-х годов относится и создание первых общих работ по истории древней Греции: «Истории древних рабовладельческих обществ» А. И. Тюменева (1934 г.), университетского курса лекций по истории Греции С. И. Ковалева (1936 г.), двухтомного коллективного труда по истории Греции, вышедшего в 1936 и 1937 гг. в издании Академии истории материальной культуры (в этом труде приняли участие С. А. Жебелев, Б. Л. Богаевский, А. И. Тюменев, Р. В. Шмидт, К. М. Колобова, С. И. Ковалев, Е. Г. Кагаров), первых изданий учебника по истории древней Греции В. С. Сергеева (1934-1938 гг.) и, наконец, вышедшей в 1940 г. первой части «Истории Греции» С. Я. Лурье. Во всех этих работах история древней Греции излагается в свете марксистско-ленинского учения о развитии обще

[71]

интерпретацию.

В настоящее время некоторые из выдвинутых в этих работах положений в ходе дальнейшего изучения античной эпохи признаны ошибочными или устарели и теперь трактуются в советской науке иначе. Так, взгляд Б. Л. Богаевского (в свое время принятый А. И. Тюменевым и С. И. Ковалевым) на крито-микенское общество как на общество, еще не дошедшее в своем историческом развитии до классовой структуры, был отвергнут почти всеми советскими учеными еще в 1940 г., т. е. задолго до дешифровки М. Вентрисом и Д. Чэдвиком микенской письменности, которая доказала существование в микенской Греции объединений государственного характера. Не находит теперь сторонников и точка зрения С. И. Ковалева, сложившаяся под влиянием Н. Я. Марра, на древние миграции; С. И. Ковалев отрицал за ними всякое историческое значение, не делая исключений и для таких крупных племенных передвижений, каким было так называемое дорийское вторжение.

На работах по общей истории Греции, опубликованных в 30-х годах, в значительно большей степени, чем на изучении отдельных вопросов, сказалось пагубное влияние процветавшего тогда культа личности. Некоторые историки пытались подкрепить свои, часто в целом правильные взгляды на ход исторического развития древнего мира выхваченными из контекста статей И. В. Сталина фразами. При этом они мало считались с тем, оправдывались ли эти высказывания фактическим материалом. Критика таких построений рассматривалась тогда как прямое посягательство на ревизию основных положений марксистского учения.

Большую роль в разработке ряда важных и интересных вопросов истории древней Греции сыграл специальный научный журнал «Вестник древней истории», который начал выходить с 1937 г. Основание этого журнала неразрывно связано с тремя именами: первого его редактора А. С. Сванидзе и московских ученых А. В. Мишулина и А. Б. Рановича. «Вестник древней истории» превращается в центр, объединивший не только историков Москвы и Ленинграда, но и специалистов по древней истории из других городов Советского Союза. На страницах журнала стали публиковаться и работы некоторых прогрессивных иностранных ученых.

В годы Великой Отечественной войны резко сократилось число опубликованных работ по древней истории, приостановилось издание «Вестника древней истории», советская историческая наука потеряла немало своих выдающихся представителей, но исследовательская и педагогическая работа историков-античников не прекращалась и в эти тяжелые годы. Продолжали

[72]

в Советском Союзе в несравненно более крупных масштабах, чем раньше.

За время, истекшее после окончания войны, было опубликовано много монографий, посвященных социальной, экономической, политической и культурной истории отдельных греческих и эллинистических государств и целых стран или частей эллинского мира в классическое, эллинистическое и римское время, отдельным представителям античной культуры, а также наиболее актуальным научным проблемам, приковавшим в послевоенные годы внимание мировой науки.

История античных городов Юго-Восточного Причерноморья - Синопы, Амиса, Трапезунда и их взаимоотношений с местными племенами излагается, например, в монографическом исследовании М. И. Максимовой, изданном в 1956 г. Автор опирается на комплекс литературных, документальных, археологических и нумизматических данных. История городов, основанных греческими колонистами на западном побережье Черного моря, освещается на основании сохранившихся о них сведений в книге Т. В. Блаватской (издана в 1952 г.); история Византия в классическое и эллинистическое время - в изданной в 1953 г. книге В. П. Невской; история Македонии от времен первобытного строя и до конца IV в. до н. э.- в книге А. С. Шофмана, опубликованной в 1960 г. в Казани; история Родоса раннего времени - в изданном в 1951 г. исследовании К- М. Колобовой; ею же в 1961 г. издана заслуживающая внимания книга «Древний город Афины и его памятники», в которой наиболее важные и интересные памятники афинского искусства и архитектуры рассматриваются в тесной связи с историей одного из самых значительных полисов античной Греции.

Эллинистическая эпоха освещается в нескольких работах советских ученых. В 1950 г., уже после смерти ее автора, была опубликована книга А. Б. Рановича «Эллинизм и его историческая роль». Автор выясняет причины упадка эллинских полисов в IV в. до н. э., вскрывает характер последующей грекомакедонской экспансии на восток, определяет основные социально-экономические и политические особенности эллинистических государств - царства Селевкидов, эллинистического Египта,- характеризует историческую жизнь Греции и Македонии в эллинистическое время. Заканчивается книга кратким обзором эллинистической культуры.

К работе А. Б. Рановича примыкает монография О. В. Кудрявцева «Римские провинции Балканского полуострова» (1955 г.). В центре внимания автора- вопрос о кризисе эллинского полиса, продолжавшего обостряться в послеэллинистическое, римское

[73]

Исторические судьбы Греции, Македонии и стран Малой и Передней Азии в послеэллинистическое время прослеживаются также в другой работе А. Б. Рановича «Восточные провинции Римской империи в I-III вв.» (1949 г.).

товарному производству в Египте и других эллинистических странах и выяснению роли этого производства в развитии рабовладельческих отношений.

Живой интерес советских ученых вызвало открытие методов дешифровки микенской письменности. Было опубликовано несколько статей по этому вопросу, а в 1957 г. вышла в свет специально посвященная этой проблеме монография С. Я. Лурье «Язык и культура микенской Греции». Основываясь на своем в значительной мере оригинальном чтении текстов, С. Я. Лурье* в первой части книги устанавливает ряд грамматических, фонетических и морфологических особенностей языка микенских надписей. Во второй части монографии автор дает обстоятельную характеристику микенского социально-экономического и политического строя и микенской культуры.

Особенно значительны успехи советских ученых в изучении Северного Причерноморья античной эпохи. Систематические раскопки многих античных и местных поселений и погребений на побережьях Черного моря и в прилегающей к ним степной полосе ввели в научный оборот огромный новый материал. Результаты этих раскопок и археологических исследований постоянно публиковались в особых изданиях: «Кратких сообщениях» Института археологии, «Советской археологии», изданиях Украинской академии наук, эпизодически выходящих тематическими выпусками «Материалах и исследованиях по археологии СССР».

«Боспорское царство» В Ф. Гайдукевича (1949 г.), «Херсонес» Г. Д. Белова (1948 г.), «Танаис» Т. Н. Книпович (1949 г.) и другие, содержат систематическое изложение истории отдельных северочерноморских государств и городов, основанное на комплексном использовании всех имеющихся о них сведений. В других работах, например «Очерках по истории Северного Причерноморья» Д. П. Каллистова (1949 г.), освещается проблема взаимоотношений местных племен с городами-колониями греков и Боспорским царством, в «Херсонесских этюдах» А. И. Тюменева тот же вопрос ставится по отношению к Херсонесу.

[74]

Некоторые исследования посвящены определенным периодам или отдельным сторонам экономической, социальной, политической или культурной жизни северочерноморских государств и местных племен или племенных объединений. К ним относятся «Очерки политической истории Боспора V-IV вв. до н. э.» Т. В. Блаватской (1959 г.), в которых автор основное внимание уделяет внешней политике Боспорского государства; «Северное Причерноморье и Рим на рубеже нашей эры» Е. С. Голубцовой (1951 г.), посвященное взаимоотношениям северочерноморских государств с Римской империей. История северочерноморского земледелия излагается в монографии В. Д. Блаватского «Земледелие в античных государствах Северного Причерноморья» (1953 г.) и работе С. Ф. Стржелецкого «Клеры Херсонеса Таврического» (1961 г.), история военного дела - в очерках В. Д. Блаватского, изданных в 1954 г. Вопросы северочерноморской нумизматики- одного из важнейших источников политической и экономической истории Северного Причерноморья - освещаются в фундаментальном труде самого крупного советского нумизмата А. Н. Зографа «Античные монеты» (1951 г.) и содержательной и интересной работе Д. Б. Шелова «Монетное дело Боспора VI- II вв. до н. э.» (1956 г.).

История материальной культуры Северного Причерноморья представлена многочисленными работами и исследованиями, публиковавшимися глазным образом в «Материалах и исследованиях по археологии СССР». Среди этих работ особенно фундаментален труд И. Б. Зеест «Керамическая тара Боспора» (1960 г.), в котором собран и систематизирован огромный материал. Содержащиеся в этих исследованиях данные частично обобщены в коллективном труде «Античные города Северного Причерноморья», вышедшем под редакцией В. Ф. Гайдукевича и М. И. Максимовой в 1955 г., и книге В. Д. Блаватского «Античная археология Северного Причерноморья», вышедшей в 1961 г.

Искусству Северного Причерноморья посвящены монографии В. Д. Блаватского «Искусство Северного Причерноморья» (1947 г.), А. П. Ивановой «Искусство античных городов Северного Причерноморья» (1953 г.) и «Скульптура и живопись Боспора» (1961 г.), М. М. Кобылиной «Терракотовые статуэтки Боспора и Фанагории» (1961 г.) и др.

К этим работам следует добавить исследования, специально посвященные местному, коренному населению причерноморских степей: «Каменское городище на Днепре» Б. Н. Гракова (1954 г.), в котором содержится и особый очерк по истории скифов; «Борьба племен Северного Причерноморья с Римом в III в.» А. М. Ременникова; работы М. И. Артамонова «Вопросы истории скифов в советской науке» (1947 г.), «Общественный строй скифов» (1947 г.), «Скифское царство в Крыму» (1948 г.), «Этнография

[75]

» (1949 г.) и др. Литературные и эпиграфические источники по Северному Причерноморью публиковались в приложениях к «Вестнику древней истории» и в других периодических и эпизодических изданиях, а также в особых работах, например «Греческих граффити древних городов Северного Причерноморья» И. Я. Толстого (1953 г.), «Сарматских знаках Северного Причерноморья» Э. Я. Соломоник (1950 г.) и др.

Особое место в научной литературе по Северному Причерноморью занимает изданный в 1953 г. сборник работ С. А. Жебелева под заглавием «Северное Причерноморье». В нем собраны написанные в разные годы исследования по этой тематике, которые продолжают пользоваться огромным авторитетом в советской науке.

Из монографий, посвященных другим проблемам истории древней Греции, в частности источниковедческим и проблемам истории культуры, следует назвать монографию А. И. Доватура «Повествовательный и научный стиль Геродота» (1957 г.), вызвавшую большой интерес. В этом исследовании убедительно доказывается тесная связь между повествовательной прозой Геродота и документальным материалом его времени, что открывает новые перспективы в использовании трудов этого автора, как важнейшего литературного источника по истории V в. до н. э. Геродоту посвящена и особая монография С. Я. Лурье, вышедшая в 1947 г. Им же написан очерк об Архимеде (1947 г.) и «Очерки по истории античной науки» (1947 г.), охватывающие период от первых представителей греческой натурфилософии до Платона включительно. Несомненный интерес вызывает также исследование С. Я. Соболевского «Аристофан и его время» (1957 г.), в котором автор уделяет большое внимание образам рабов в комедиях Аристофана, и работа А. Ф. Лосева «Античная мифология в ее историческом развитии» (1957 г.).

Монографии, опубликованные в последние годы, дополняются и развиваются в многочисленных статьях исследовательского характера по самым разнообразным вопросам истории античной Греции и эллинизма. Очень много статей появилось на страницах «Вестника древней истории». Среди них своей научной актуальностью выделяются исследования Я. А. Ленцмана и Э. Л. Казакевич о рабстве в древней Греции. Убедительность содержащихся в этих исследованиях выводов и наблюдений очень Еыигрывает оттого, что оба автора широко используют приемы терминологического анализа слов, которыми древние греки обозначали различные виды несвободного труда. Очень содержательны также статьи Л. М. Глускиной о роли Дельф в политической и экономической жизни греческого общества VII-VI вв. до н. э., Я. Я. Голубцовой по истории Спарты в IV в. до н. э., А. Б. Бергера, Э. Д. Фролова и В. Г. Боруховича о политической идеологии греков.

[76]

За последние годы было опубликовано также много переводов произведений античных авторов, выходивших в свет и отдельными изданиями и в приложениях к «Вестнику древней истории».

с позиций подлинно научной марксистско-ленинской методологии и в многообразных проявлениях этой жизни уловить действие общих закономерностей, определяющих ход исторического развития человечества. Подобные научные исследования возможны только на базе углубленного, конкретного изучения, а также (если это осуществимо) и комплексного использования литературных, документальных, археологических и нумизматических источников.

Успехи советских ученых в изучении античности нашли отражение и в общих трудах и работах по истории древней Греции обзорного и учебного характера. Среди них прежде всего следует назвать первые два тома «Всемирной истории», изданные Академией наук СССР в 1955 и 1956 гг. В этих томах история древней Греции и эллинистического периода рассматривается под углом зрения закономерного развития всемирно-исторического процесса в целом.

За истекшие полтора десятилетия вышли в свет также второе, дополненное и исправленное издание учебника В. С. Сергеева «История древней Греции» (1948 г.) под редакцией Н. А. Машкина и А. В. Мишулина; два издания (в 1952 и 1956 гг.) «Истории древнего мира» под редакцией Н. М. Никольского, В. Н. Дьякова и С. И. Ковалева; «Древняя Греция» в издании Института истории Академии наук СССР (1956 г.) под редакцией В. В. Струве и Д. П. Каллистова; «Очерки истории древней Греции» (1958 г.)-пособие для учителей К. М. Колобовой и Л. М. Глускиной. Авторы этих трудов стремились изложить социальную, экономическую, политическую и культурную историю древних греков на основе учения классиков марксизма-ленинизма об исторических формациях, критической переработки наследства буржуазной науки, а также широкого использования исследований советских историков и нового фактического материала.

Сноски

Страница 51:

¹

Страница 53:

¹ В. И. Ленин, Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов,- Сочинения, т. 1, изд. 5, стр. 139.

¹ К. Маркс, Введение к «Критике политической экономии»,- К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 12, изд. 2, стр. 737.

²

Страница 55:

¹ Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства,- К Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 21, изд. 2, стр. 119.

² К. Маркс, Передовица в № 179 «Кельнской газеты»,- К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 1, изд. 2, стр. 98-99.